Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан (2011)

Рюдигер был приятно удивлен, когда Женевьева села слева от него за почетным столом графа. Сначала он решил, что граф подстроил это ради него, ведь при последней встрече Раймунд и девушка расстались не по-дружески. Однако, с другой стороны, граф едва ли мог знать, что с тех пор мысли Рюдигера все чаще занимала черноволосая красавица, как никогда ни одна женщина за всю его жизнь. И как только были поданы блюда, Рюдигер сразу же понял, что Раймунд намерен сам делить тарелку с девушкой. Однако красавица не притрагивалась к изысканным кушаньям, которые предлагал ей граф, и не принимала участия в беседе, а лишь угрюмо смотрела прямо перед собой. Да ее едва мог интересовать ход битвы против Ги де Монфора. Рюдигер предложил ей вина и решил завязать с ней разговор на другую тему. Женевьева отклонила также и вино, и лакомства, которыми Раймунд пытался завоевать ее расположение.

Рюдигер улыбнулся ей.

— Вы не любите вино? — приветливо спросил он. — Могу ли я попросить принести вам пива или сидра?

Женевьева раздраженно тряхнула головой.

— Я не знаю, сколько раз мне еще повторять! — с горечью воскликнула она. — Я не пью ничего хмельного. Я неофитка.

Рюдигер нахмурился.

— Значит, посвященная. Но во что вас посвятили? В то, что опасно в чрезмерных количествах употреблять вино? Но ведь это и так не тайна. Если придерживаться меры…

Женевьева бросила на него гневный взгляд. Однако, увидев в его глазах лишь вопрос и никакого намека на насмешку, она успокоилась.

— Посвящение предшествует крещению, — объяснила она рыцарю. — Нужно прожить год в качестве Доброго человека, чтобы понять, сможешь ли ты следовать всем предписаниям. Лишь тогда дается пожизненный обет. Вы здесь, чтобы сражаться за нас, господин рыцарь, но вы совершенно ничего не знаете о Добрых людях?

Рюдигер рассмеялся.

— Госпожа, если бы каждый рыцарь, который где-то кому-то служит, знал бы все о тех, за кого он сражается, возможно, войн было бы меньше. Я знаю, это немного противоречит нашей клятве, однако странствующий рыцарь весьма ограничен в принятии решений. Чему бы это ни противоречило, но он сражается, чтобы выжить. Поэтому он может считать себя счастливчиком, беря обязательство сражаться за такое совершенное создание, как вы.

— Я не Совершенная, — возразила Женевьева.

Рюдигер посмотрел ей в глаза.

— Для меня вы совершенны! И для этого вам не нужно проходить кре… или что-то там еще… Что это вообще такое?

Рюдигер не слышал, как сидевший по другую сторону от Женевьевы граф вздохнул. Он осознавал лишь то, что наконец-то нашел тему, которую Женевьева была не прочь обсудить. Она теперь говорила без умолку. С восхищением рыцарь слушал ее рассказ о вере Добрых людей, о жизни Совершенных — и смерти, которая могла их ожидать. Он был счастлив попасть под влияние ее звонкого, певучего голоса и едва улавливал смысл слов. Лишь то, что она говорила о смерти, дошло до его сознания.

— Вы собираетесь жить как отшельница — скуднейшая пища, никакого вина… никакой любви… И в конце вы броситесь в костер, разожженный врагом? И это должно очистить вашу душу? Но ведь то же самое утверждают и ваши враги, не так ли? Они ведь сжигают еретиков якобы для очищения их душ. Есть ли у вас свое мнение относительно того, за что вы сражаетесь?

Рюдигер задал этот вопрос не раздумывая, он не заметил, что развеселил этим всех сидящих за столом. Он изумленно осмотрелся, когда граф и другие почетные гости разразились хохотом. Женевьева, которая до этого момента с горящими от радости глазами рассказывала о том, что для нее было ценнее всего, тут же замкнулась в себе.

— Если вы лишь насмехаетесь надо мной, господин рыцарь…

Рюдигер закусил губу.