Страх надежда и хлебный пудинг - Секстон Мари

– Насчет того, чтобы мы занимались сексом?

– Нет, остряк. Насчет своей матери.

– Даже не знаю. Что, по-твоему, мне следует сделать?

– Я тоже не знаю. – Я растерялся. Мне хотелось помочь ему, но я понятия не имел, что предложить. Было невозможно представить, что чувствует человек, когда на одной чаше весов лежит тяга к матери, а на другой – способность простить ее. Или когда ты уравновешиваешь свое одиночество и свою правоту.

Но я знал того, кто представить все это мог.

– Возможно, тебе стоит позвонить Анжело.

Коул с минуту это обдумывал.

– Наверное, он сможет посочувствовать больше, чем кто бы то ни было.

– В Париже Зак рассказал, что мать Анжело снова его разыскала.

Коул кивнул.

– Да. Ты прав. Он этих тем избегает, но…

– Но я уверен, что, если спросить, он ответит. Особенно, если его спросишь ты, и он узнает, почему ты завел такой разговор.

– У него другой случай…

– Да, другой. И, возможно, ответа он тоже не даст, но тебе станет легче, если ты поговоришь с человеком, который знает, каково это, по себе.

– Ты прав.

– Ого, – засмеялся я. – Неужели? Такое нечасто случается, да?

– Достаточно часто и гораздо чаще, чем мне хотелось бы признавать.

– Так ты позвонишь ему?

– Завтра. – Он повернулся, чтобы поцеловать меня. – Ну а пока…

– Да-да?

Его ладонь скользнула по моему животу вниз и приласкала пах.

– Давай займемся тем, что привело бы наших родителей в ужас.

– Я за.

Глава 9

28 января

От Коула Джареду

Ребенок должен родиться через неделю. Я так волнуюсь и нервничаю, что не могу усидеть на месте даже минуту. Джонатан с Томасом, естественно, постоянно твердят, чтобы я умерил надежды. В конце концов, после родов у Тейлор будет три дня на то, чтобы передумать. Она чудесная девушка, и ее намерения на наш счет самые искренние, но когда она увидит дочь, все может перемениться. Я знаю, что Джонатан непрерывно об этом переживает. Я же с другой стороны… Я парю. Хорошо, что рядом есть он, чтобы удерживать меня на земле.

Помнишь, я тебе говорил о том, что Джордж просит меня еще раз попробовать помириться с моей уважаемой матушкой? Он клянется, что она абсолютно искренна в своем желании наладить наши с ней отношения. Поначалу я колебался, но потом пообщался с Анжело, и разговор с ним все изменил.

По мнению Анжело согласие видеться с ней вовсе не будет значить, что прошлое волшебным образом прощено. Оно будет значить лишь то, что я не против подумать о будущем. Однако я изменил свое мнение только после того, как выслушал, через что он прошел. У меня часто возникало ощущение, что мать меня бросила, но, слушая его, я осознал, что годами себя обманывал. Когда тебя бросают по-настоящему, это гораздо больнее. Да, моя мать никогда не была идеальной, но, как заметил Джордж, идеальных родителей не бывает. Какими бы сложными ни были наши с ней отношения, я по крайней мере всегда знал, где она. Когда умер отец, мне было пятнадцать – еще не взрослый, но уже далеко не дитя, – и я знал о мире больше, чем большинство узнает за всю свою жизнь. У меня был свой дом (и не один), были средства на жизнь и, что важнее всего, было взрослое окружение, которое по-прежнему присматривало за мной. Я годами глумился над этим. В конце концов, то были просто няньки, домработницы и экономки. За заботу обо мне им платили. Конечно, мать забрала меня после его смерти к себе, но я был обозлен и по-детски заносчив. В то время, как Анжело отправляли то в одну приемную семью, то в другую, и о нем вообще никто не заботился. Жаль, нельзя вернуться назад и за эгоцентризм отхлестать себя по щекам. Знаешь, мне даже захотелось связаться со всеми своими бывшими нянями и сказать им «спасибо».

Может, однажды я так и сделаю.

Что до моей матери…