Шопоголик и сестра - Софи Кинселла (2004)

– Ты садиться будешь? – спрашивает Лулу, легко вскочив в седло своего коня, который, признаться, гораздо крупнее моего.

– Конечно! – отвечаю я с деланным смешком.

Как? Как, скажите мне, я должна туда забраться?!

– Тебя подсадить? – спрашивает Таркин, который все это время разговаривал с Альбертом в нескольких шагах от нас. Не успела я и глазом моргнуть, как он подходит ко мне и поднимает к самому седлу.

О господи.

Тут так высоко. Вниз я даже не гляжу – голова кружится. Вдруг Пряник делает шаг в сторону, и я чуть не вскрикиваю от страха.

– Поехали? – спрашивает Сьюзи и на своем старом коне Пеппере скачет к воротам и в поле: Лулу, цокнув языком, разворачивает своего коня и тоже выезжает из загона.

Так. Моя очередь. Поехали.

Эй, лошадь, поехали, говорю. Шагай.

Понятия не имею, что нужно делать дальше. Мне что, пнуть ее? Эксперимента ради тяну повод, но эффекта никакого.

– Но-о, – бормочу я. – Но-о, Пряник!

И тут, словно заметив, что его приятели уже ускакали, мой гнедой идет к воротам. И знаете… это не страшно. Трясет, конечно, и я этого не ожидала. Смотрю на Лулу, а ей хоть бы хны. Мало того, поводья она небрежно держит одной рукой. Выпендривается.

– Закрой ворота! – бросает она мне через плечо.

Закрыть ворота? Господи, как? Как закрыть ворота, сидя в седле?

– Я закрою, – приходит на помощь Таркин. – Развлекайтесь, девочки!

– Ладно! – весело отвечаю я.

Так. Если ехать легким шагом, все будет нормально. Это забавно. Светит ласковое солнце, ветерок теребит траву, лошади все такие гладкие и ухоженные, и все мы – прямо как на картинке.

Вы не подумайте, я не воображаю, но, объективно говоря, я тут выгляжу лучше всех. Уж одета я стильнее некоторых, это точно. По тропинке идут несколько человек, и я, проезжая мимо, элегантно киваю им и приветственно помахиваю хлыстиком. О, их это так впечатлило! Решили, видно, что я профессиональная наездница.

А если это мое призвание? Не купить ли нам с Люком парочку лошадей и надел земли? Мы вполне могли бы серьезно заняться коневодством. Устраивали бы у себя показательные выступления, скачки с препятствиями, как Сьюзи…

О черт. Что такое? Пряник вдруг начал как-то странно подскакивать.

Это и есть рысь?

Смотрю на Лулу и Сьюзи – они дружно подпрыгивают в такт своим лошадям.

Как это у них получается?

Я пытаюсь им подражать, но быстро отбиваю себе зад. Ой, ну почему седла делают такими жесткими? Придумали бы подкладочку мягкую, что ли. Была бы я дизайнером седел, делала бы их мягкими, удобными, с меховыми подушечками и с зажимами для бутылок по бокам…

– Переходим на легкий галоп? – кричит Сьюзи через плечо.

Я и охнуть не успеваю, как она бьет Пепперу пятками по бокам и несется, как на скачках. И Лулу за ней.

– Пряник, мы никаким галопом не пойдем, – поспешно сообщаю я своему коню. – Мы потихоньку…

Бо-о-о-о-о-о-о-оже мой. Ой, мама моя. Я упаду. Это точно. Сомнений нет.

От страха все тело сжимается, а руки так сильно вцепляются в поводья, что даже болят.

– Бекс, ты как? – кричит Сьюзи.

– Нормально! – кричу я в ответ не своим голосом.

Остановите меня. Мне больше ничего не надо. Ветер хлещет мне в лицо. От ужаса свело желудок.

Ох, смерть пришла. Кончилась моя жизнь. Одно радует: когда об этом напишут в газетах, я прославлюсь.

«Опытная наездница Ребекка Брэндон (урожденная Блумвуд) погибла, галопируя со своими подругами».

Господи. Кажется, поскакал помедленнее. Наконец-то. Мы уже идем рысью… потом быстрым шагом… Неужели останавливаемся? Счастье-то какое.

Чудом разжимаю пальцы.

– Правда, славно прокатились? – спрашивает Сьюзи, разворачивая Пеппера. Ее белокурые волосы выбились из-под шлема, щеки разрумянились. – Ну что, теперь попробуем настоящий галоп?

Настоящий?

Нет уж, дудки. Если Пряник сделает еще хоть шаг, меня стошнит.