Стихотворения - Генрик Ибсен (2011)

Как пленника, взяв на прицел.

Победный салют был немедленно дан:

Доставлен рыбак на корвет!

На мостике гордо стоял капитан —

Юнец восемнадцати лет.

Он первую битву не проиграл,

Ну, как тут надменным не быть!

А Терье пред ним на колени упал,

Пощады прося, как ребенок, рыдал,

Чтоб сердце мальчишки смягчить.

Он плакал – они хохотали в ответ,

И смех был презрительно-зол.

Но вот горделиво английский корвет

К родным берегам пошел.

Затих Терье Викен; он горем своим

Врагов не хотел потешать,

И те, что недавно смеялись над ним,

Дивились, как странно он стал недвижим,

Решившись надолго молчать.

Пять тягостных лет он в тюрьме просидел,

Отсчитывал день за днем,

Согнулся, состарился он, поседел

От мысли о доме родном.

Но с этой лишь мыслью – заветной, одной —

Неволи он вытерпел ад.

Час пробил. Покончено было с войной,

И пленных норвежцев на берег родной

Доставил шведский фрегат.

И Терье на землю сошел опять,

Где был его отчий дом;

Никто молодого матроса узнать

Не мог в моряке седом.

В домишке своем он нашел чужих

И страшную правду узнал:

«Без Терье кормить было некому их,

И в братской могиле, как многих других,

Их сельский приход закопал».

Шли годы, и лоцманом Терье служил,

Вся жизнь его в море прошла,

Не раз он в порт корабли приводил

И людям не делал зла.

Но страшен и дик он порою бывал

И словно бы одержим.

«Чудит Терье Викен!» – народ толковал,

Никто из товарищей не дерзал

Тогда заговаривать с ним.

Однажды он в лунную ночь наблюдал

За морем, глядя на юг,

И яхты английской тревожный сигнал

Вдали он заметил вдруг.

На мачте трепещущий алый флаг

Взывал о спасенье без слов,

И лоцман – испытанный старый моряк —

Повел свою лодку сквозь ветер и мрак,

Помочь иноземцам готов.

Поднялся на палубу он; оглядясь,

Уверенно стал за штурвал.

И яхта послушно вперед понеслась,

Минуя рифов оскал.

И вышел на палубу лорд молодой

И леди с ребенком – за ним:

«Спасибо, старик! ты нам послан судьбой!

За помощь, оказанную тобой,

Мы щедро тебя наградим!»

Но лоцман вздрогнул и побледнел,

Оставил сразу штурвал,

На яхту прекрасную он посмотрел

И, зло усмехнувшись, сказал:

«Милорд и миледи! Скажу, не тая,

Мне яхту никак не спасти,

Здесь берег опасный, но лодка моя

Надежна вполне и сумею я

Сквозь рифы ее провести!»

Вот лодка, лавируя, птицей летит,

Минуя гряды камней,

Но лоцмана взор как-то странно блестит,

Становится все мрачней.

Вот Еслинга риф и кипящий прибой,

Вот Хеснессун перед ним, —

Вдруг встал во весь рост норвежец седой

И лодку пробил, как мальчишка злой,

Ударом весла одним.

В пробоину хлынула, пенясь, волна,

Как хищник в жестокой борьбе,

Но мать, помертвев, от испуга бледна,

Ребенка прижала к себе:

«Дитя мое, Анна!» – на этот крик,

Как будто от сна пробудясь,

За парус умело схватился старик,

И лодка, как птица, вспорхнувшая вмиг,

Крылатая, вновь понеслась.

Их море трепало, как щепку крутя,

Пока не швырнуло на мель,

И снова нахлынули волны, свистя,

В широкую черную щель.

Тут лорд закричал: «Нам спасенья нет!

Мы гибнем! Ко дну идем!»

«Не бойтесь! – моряк усмехнулся в ответ, —

Лишь раз – но тому уж с десяток лет —

Тонула здесь лодка с зерном…»