Книга воспоминаний - Петер Надаш

Роман перевод с венгерского Вячеслава Середы.

Kolonna Publications

Митин Журнал

Nádas Péter

Emlékiratok könyve

Szépirodalomi Könyvkiadó, Budapest, 1986

Перевод данной книги выполнен при содействии «Венгерского фонда поддержки книгоиздания и переводов» и фонда «Венгерский дом переводчиков» (Венгрия)

В оформлении обложки использована фреска «Пан и Нимфы» из Дома Роковой Любви в Помпеях.

Издание посвящается светлой памяти Бориса Дубина, который очень хотел, чтобы эта книга, читанная им по-английски, когда-нибудь в обозримом будущем увидела свет и в России.

Редактор: Елена Мохова

Обложка и верстка: Ольга Сазонова

Руководство изданием: Дмитрий Боченков

Корректоры: Ольга Серебряная, Дмитрий Волчек, Кирилл

Путресцинов

© Péter Nádas, 1986, 1994

© Вячеслав Середа, перевод, 2014

© Kolonna Publications, 2014

ISBN 978-5-98144-194-3

ОТ АВТОРА

Считаю своей приятной обязанностью сообщить, что все мною написанное – не мои мемуары. Я сочинил роман, воспоминания нескольких людей, живших в разное время, нечто вроде «Параллельных жизнеописаний» Плутарха. Каждый автор мог бы быть мною, хотя ни один из них таковым не является. Таким образом, все встречающиеся в тексте местности, действующие лица, события и обстоятельства, которые могут показаться знакомыми, являются плодом вымысла романиста. Но если кто-нибудь все же узнает себя или – храни Господь! – если обнаружится совпадение вымышленных событий, имен или ситуаций с реальными, то это роковая случайность, за которую автор – в отличие от всего остального – не несет никакой ответственности.

А Он говорил о храме тела Своего.

Иоанн 2:21

КРАСОТА МОЕЙ АНОМАЛЬНОСТИ

Последним моим пристанищем в Берлине была квартира Кюнертов в пригороде Шёневайде, на втором этаже увитого диким виноградом особняка.

Виноградные листья тронул уже багрянец, птицы клевали почерневшие ягоды; наступила осень.

Не удивительно, что я вспоминаю об этом, ведь с той поры минуло уже три осени, и я никогда больше не отправлюсь в Берлин, ибо ехать мне не к кому, ехать мне незачем, вот почему я пишу, что пристанище было последним, я знаю это наверняка.

Так я решил, или, может быть, так решилось, так вышло вопреки моей воле, не все ли равно; и теперь, когда я пытаюсь избавиться от противного осеннего насморка и мозг мой не пригоден ни к чему путному, хотя мысли и бродят, кружатся, невзирая на сопли, вокруг вещей для меня существенных, я утешаюсь тем, что вспоминаю осенние месяцы, которые дважды пережил в Берлине.

Не потому, что возможно что-то забыть.

Например, ту квартиру на втором этаже в доме на Штеффель-бауэрштрассе.

Я, конечно, не знаю, кого, кроме меня, это может интересовать.

Дело в том, что я вовсе не собираюсь писать путевые записки, писать я могу лишь о том, что принадлежит только мне, к примеру, могу описать историю своих влюбленностей (если только смогу), ибо я отнюдь не уверен, что могу уповать на то, что, помимо событий и отношений сугубо личных, я сумею поведать о событиях более значимых, и вообще, я не верю, что, кроме личных событий и личных взаимоотношений, может существовать что-то более важное, точнее сказать, этого я не знаю и потому не верю, а стало быть, с готовностью соглашаюсь на компромисс: пусть это будут воспоминания, памятные заметки, словом нечто, связанное со сладостным и мучительным погружением в прошлое, пусть будут они подобны воспоминаниям старика, неким авансом того, что, быть может, я буду чувствовать через сорок лет, разумеется, если доживу до семидесятитрехлетнего возраста и буду еще что-то помнить.

Как ни странно, насморк обостряет все чувства, и грех будет не воспользоваться этим случаем.