За решеткой - Никки Джеймс

На протяжении остатка смены я избегал разговоров со всеми, кто был заперт за решетками. Проводя почасовой пересчет, я заглядывал в окна ровно настолько, чтобы увидеть обитателя камеры и движение. Я порадовался, что к часу ночи большинство мужчин легло спать, так что мое напряжение немного унялось. Бишоп, однако, не спал до раннего утра. Он читал. Когда я проверял его камеру, он не поднимал головы от книги, и я был благодарен.

Он безо всяких сомнений каждый раз знал, что я там.

В половине четвертого подали завтрак, почту собрали в пять. Пропущенные бланки для покупок тоже забрали для обработки.

Я порадовался, когда в шесть моя смена закончилась. Мы с Джином встретились со сменными надзирателями и доложили о событиях ночи. Мои внутренности вибрировали, маленькие вспышки адреналина то и дело расходились по организму. Мне надо поспать и забыть весь этот разговор с Бишопом. Он нервировал меня всю ночь.

Когда наш доклад был окончен, я пошел в комнату для персонала, чтобы написать отчет о смене. Каким бы усталым и сонным я ни был, мой разум не знал покоя. Я планировал отправиться на долгую пробежку после возвращения домой. Затем рухну в постель и буду надеяться, что следующая ночь пройдет более гладко.

Мое главное правило оказалось разрушенным, и я не знал, как собраться после этого. Моей первой ошибкой стало изучение прошлой истории заключенного. Второй — то, что я поверил своему чутью, которое говорило, что я читаю ложь.

Я капитально облажался, и мне надо взять себя в руки, иначе я затеряюсь в этом шторме, как и предупреждал Бишоп.

Глава 7

Спал я дерьмово. Разговор с Бишопом раз за разом прокручивался в моей голове. Каждое слово. Каждый взгляд. Я видел это снова и снова. Я слышал тон его голоса, убежденность, когда он говорил мне, что он всего лишь монстр.

Но дело в той крохотной эмоции, проступившей на поверхности, когда он говорил о своей бабушке. В том, как он смотрел сквозь портрет, нарисованный на стене. В том, как он называл ее «бабуля».

Шторм уже бушевал всюду вокруг меня.

В шесть вечера я прекратил попытки заснуть. В глаза как будто песку насыпали, они были раздражены из-за нехватки сна. Я сбрызнул лицо водой и посмотрел на свое отражение. Темная двухдневная щетина покрывала мой подбородок и шею, и я провел по ней рукой, уговаривая себя побриться.

Мне также надо было постричься. Мои каштановые космы цвета грязной лужи отросли достаточно длинными, чтобы стали видны неуправляемые кудри, которых я всегда пытался избегать. Собрав в кучу последние остатки энергии, я постарался привести себя в порядок, чтобы не выглядеть таким бледным и обеспокоенным.

Сожрав полную миску сухих завтраков, я проверил телефон и увидел недавнее сообщение от Рея, который просил как можно скорее перезвонить ему. Не зная, в чем дело, я поставил миску в раковину и тыкнул на кнопку звонка.

— Энсон. Как дела?

— Неплохо. Только встал. Что-то случилось?

— Вообще-то, я хотел узнать, не сможешь ли ты сегодня приехать на пару часов пораньше. В твоей зоне не хватает рук, и там не помешает дополнительный персонал.

Не хватает рук? Я не представлял, что за проблемы у них возникли.

— В чем дело?

Я знал, что Эзра все еще работал в послеобеденную смену, и помнил вчерашние угрозы Армандо из-за того, что их лишили законных прав. Что-то случилось? Он сдержал угрозу прибить Эзру? Его комментарии упоминались в моем отчете, но я не воспринял их всерьез. Парень был расстроен, но я заверил его, что проблема решена, и потому не думал, что он что-то предпримет.

— Обыск, Миллер. Ты доложил о подозрениях на употребление наркотиков. Они приступили сегодня после обеда.

— Черт, — я провел рукой по волосам, испортив свои предыдущие попытки уложить их гелем. — Я и забыл про это.