Елена - Гоар Маркосян-Каспер

Когда Елена уезжала, в Таллине еще не стаял снег, а прилетела в Ереван, вышла на трап и сразу потащила с себя куртку, хотя ехала в легкой, кожаной, знала, что в Москве, если что, оденут, и выбрала так, чтоб было к месту в Ереване, но не угадала, там уже стояла почти летняя теплынь, год выдался нестандартный, или она уже забыла, привыкла к эстонской поздней весне, снег в апреле и плащ в июне… Правда, она задержалась в Москве, провела две недели у двоюродной сестры Лианы, только что вернувшейся из Австрии… странно устроен мир, ну скажите, читатель, чего ради господь бог распоряжается своими благодеяниями столь асимметрично, почему одному выпадает целый дождь их, а другому ни капельки, и сестра Лиана, которая еще в студенческие годы исколесила с папенькой и маменькой всю Европу, теперь еще получила возможность прожить год в Австрии, где ее высоколобый муженек-математик читал лекции в университете?.. и не подумайте, что Елена завидовала, нет, она была добра и желала каждому тех благ, о которых мечтала сама, тем более, что в данном случае она могла хотя бы послушать рассказы о дальних странах, но все же, все же… Изголодавшиеся в кругу иностранцев по наипростейшей женской болтовне сестры не столько бегали по театрам (впрочем, как оказалось, за последние годы театры незаметно вышли из моды, легенды о великих спектаклях, которые надо посмотреть любой ценой, не ходили не только по провинции, но и по Москве, и даже приятельница Лианы, отвечавшая в ее газете за культуру, не могла присоветовать сестрам, куда им направить свои водруженные на вновь вошедшие в моду платформы стопы), не столько гонялись за зрелищами, сколько вели нескончаемые беседы, частенько вспоминая прошлое, видимо, подошел возраст, когда человек поворачивается к нему если не лицом (и соответственно, спиной к будущему), то вполоборота уж точно. Вспоминая прошлое и анализируя настоящее, Лиана все удивлялась, как ее деятельная и общительная кузина может мириться с доставшимся ей или сложившимся у нее образом жизни… «ну год еще ладно, хотя я и оттуда корреспонденции посылала в свою газету, но постоянно?.. сидеть дома, кухарничать, ни работы, ни друзей, ни элементарного хотя бы общения, не понимаю, ну ладно, в постели тебе с ним хорошо, но разве одного этого достаточно, нет, непостижимо»… Елена порывалась объяснить, что не на одной постели все замыкается, но не умела взяться за дело, хотела было рассказать, как отчаянно ревела, прощаясь на вокзале, как Олев обнимал ее и пытался унять ее слезы, обещал, что все будет так, что лучше не надо, пусть она отдыхает и ни о чем не тревожится, он все уладит и сам за ней приедет, как только будут деньги, хотела рассказать, но передумала, разговоры на интимные темы давались ей нелегко, лепетать о чувствах в ее возрасте казалось немного смешным, это в восемнадцать можно изливаться перед подружками, наизнанку себя выворачивать, а в сорок уже как-то и неловко…

Приехав в Ереван, она обнаружила все на своих местах, что чрезвычайно ее растрогало, облезлые автобусы так же грохотали по улицам с побитым асфальтом, и по-прежнему шумел превратившийся в рынок подземный переход в сотне метров от отцовского дома, и опушенные молодой листвой ветки деревьев, обрезанные по весне, лежали пучками вдоль кромки тротуара, как великанские букетики, и каждые сто шагов попадались крошечные магазинчики, только часть из них, те, что были в подвальчиках, позакрывалась, а взамен появились новые, в обычных зданиях, пошла мода вскрывать стены квартир на первом этаже и устраивать лавки в комнатах. Все было по-старому и дома, вещи стояли на тех же местах, что и три, и двадцать лет назад, и родители постарели лишь чуточку, почти незаметно, если не вглядываться слишком пристально, а посидев пару часов у телефона, Елена обнаружила на прежнем месте и всех своих подруг и приятельниц, почти всех, если кто и уехал, то не из самых близких, и успокоившись, она стала жадно назначать свидания.