Данте - Сэди Кинкейд

Мое сердце учащенно бьется, когда я высовываю голову наружу. Никакого лазера из снайперской винтовки, готового прикончить меня, если я выйду в коридор. Никакого вооруженного охранника, который велел бы мне вернуться в камеру. Коридор пуст. Я могла бы выйти из комнаты, и ничто бы меня не остановило.

Несмотря на это, я этого не делаю. Я возвращаюсь внутрь, как послушный маленький заключенный, и распаковываю свою сумку.

После этого я включаю телевизор, но мне слишком неспокойно, чтобы успокоиться. Эта открытая дверь зовет меня. Это своего рода испытание? Предполагается ли, что теперь я должна оставаться в своей комнате без каких — либо замков или решеток на окнах? Или мне разрешено гулять по остальному дому?

Я выключаю телевизор и снова иду к двери. Я имею в виду, он никогда не говорил мне оставаться здесь, не так ли? Он просто сказал, что оставит меня распаковывать вещи. Это было час назад, и с тех пор никто не проверял, как я. Я снова высовываю голову из двери, ожидая неожиданного нападения.

Господи, Кэт! Ты взрослая женщина. Спустись по лестнице и поговори с другим человеком.

Я расправляю плечи, разглаживаю платье на бедрах и выхожу за дверь с высоко поднятой головой. Притворяйся, пока у тебя не получится, верно? Когда я подхожу к лестнице, один из вооруженных охранников Данте идет с противоположного конца коридора.

Черт! Он собирается вызвать других охранников по своей маленькой рации, которую пристегнул к поясу, и меня прижмут к земле, приставив пистолет к моей голове. Но он просто вежливо кивает в знак приветствия, проходя мимо.

С обновленным чувством храбрости я спускаюсь по лестнице. Максимо — первый человек, с которым я сталкиваюсь, почти буквально, потому что моя голова вертится, ожидая, что Данте в любой момент набросится на меня. Но Максимо, который поймает меня, если меня не должно быть здесь, я полагаю, так же хорош, как сам дьявол.

— Кэт? Как ты себя чувствуешь? спрашивает он.

— Хм, намного лучше. Спасибо.

— Хорошо. Джоуи в логове, она ждала, когда ты вернешься домой, — небрежно говорит он, прежде чем направиться по коридору в сторону кабинета Данте.

Домой? Это было бы забавно, если бы не было так трагично. Я направляюсь в кабинет и, конечно же, Джоуи там, положив ноги на кофейный столик, читает журнал. Синяк на ее лице почти исчез. У меня есть смутное воспоминание о том, как она говорила о том, как она его получила, но это смутное воспоминание, которое я не могу полностью вспомнить. В то время я задавалась вопросом, не выдумываю ли я ее, но синяк определенно реален.

— Кэт? — спрашивает она, бросая журнал на диван, когда видит, как я вхожу в комнату. — Ты вернулась! И выглядишь намного лучше.

— Спасибо, — говорю я со слабой улыбкой. Кажется, это все, что я делаю сегодня, благодарю людей.

— Садись, — она похлопывает по диванной подушке рядом с собой, и я сажусь.

— Твой глаз тоже выглядит лучше, — говорю я.

Она нежно проводит по нему кончиками пальцев:

— Данте не позволил мне поехать с тобой в больницу из — за моего подбитого глаза. Он сказал, что это будет выглядеть плохо, и люди будут задавать слишком много вопросов.

— Что ж, он прав. Это действительно выглядит плохо, — говорю я, нахмурившись. — Он сделал это с тобой, потому что ты помогла мне?

— Нет. Я тебе это уже говорила, но ты была как бы не в себе.

— Итак, кто?

— Это ерунда, — говорит она, качая головой.

— Явно нет. Кто — то ударил тебя. Кто? Maксимо?

— О Боже, нет, — она громко смеется. — Максимо бы никогда. На самом деле он большой плюшевый медведь. Он хотел убить его, но Данте справился с этим.

— Кого убил и с чем справился, Джоуи?

— Это был наш папа, ясно? Он узнал, что я сделала, и ударил меня. Но Данте остановил его, и ему некоторое время не разрешают возвращаться в дом, так что… — она пожимает плечами.

— Но почему? Какое отношение мои попытки сбежать имеют к твоему отцу?