Данте - Сэди Кинкейд

Ди кивает, и его коллега поворачивается ко мне. Макс подходит ближе, прежде чем присесть на корточки, это сводит нас с глазу на глаз, потому что он чертов гигант.

— Ты думаешь, мы тут разыгрываем какую — то шутку, милая? — шипит он, и моя кровь превращается в лед. — Твой брат должен деньги моему боссу, и мы не покинем этот дом, пока не получим какую — то компенсацию.

— У меня… у меня совсем нет денег.

— Итак, скажи нам, где он.

— Я не знаю. Я клянусь, он просто исчезает, а затем появляется, когда у него снова проблемы.

— Ты знаешь, что покрываешь кусок дерьма, верно? — он продолжает.

Я хмуро смотрю на него. Лео — первоклассный осел, который доставил мне больше неприятностей, чем кто — либо должен вынести за две жизни, но он все еще мой старший брат, и этот засранец не имеет права так говорить о нем.

— И это говорит человек, который вламывается в дома людей и угрожает женщинам? — я огрызаюсь.

— Черт возьми! — бормочет он. Закрыв глаза, он делает глубокий вдох, как будто пытается сдержать свой темперамент.

— Макс, позволь мне разобраться с этим, — говорит тот, кого зовут Ди. Его голос мягкий, спокойный и контролируемый, но в нем столько угрозы, что меня бросает в дрожь.

— Она вся твоя, босс, — отвечает Макс, затем бросает на меня сочувственный взгляд. — Ты должна была позволить мне разобраться с этим, дорогая.

Я сглатываю, когда его босс встает и делает два шага, пока не возвышается надо мной. Он примерно на дюйм выше Макса, но не такой широкий. Он одет в свой костюм так, словно он нарисован на его теле, и носит его так, словно родился в нем.

— Катерина, — говорит он, придвигая другой стул и ставя его прямо передо мной. Он садится, и мы оказываемся так близко, что его колени почти касаются моих. — Меня зовут Данте Моретти.

Святые ублюдки, Лео. Что ты наделал? Данте Моретти — Мафия. Он и есть вся Мафия.

— Твой брат должен моей семье много денег, и я хочу их вернуть.

— Я же говорила тебе, что не знаю, где он, — шепчу я, он прищуривается, глядя на меня.

— Тогда мне придется взять что — нибудь еще ценное для него.

— У него ничего нет, этот дом сдается в аренду, и он мой. У него даже нет машины.

— Хм, — Данте проводит рукой по подбородку, пристально глядя на меня, и я не могу отделаться от мысли, что чего — то здесь не хватает.

— Прости, я не могу тебе помочь, — говорю я.

По какой — то причине это заставляет Макса смеяться, и, клянусь, мне хочется пнуть этого сумасшедшего мудака по яйцам.

— Я думаю, ты упускаешь из виду его самое важное достояние, Катерина, — говорит Данте с намеком на улыбку.

У Лео нет активов. Ноль. Всякий раз, когда он зарабатывает хоть немного денег, он проигрывает их, он никогда не мог удержать ничего из того, что заработал.

— И что это?

— Ты, — невозмутимо говорит Данте.

— Я?

— Это то, что я сказал.

— Н — но у меня… У меня ничего нет. Я имею в виду, мы могли бы договориться о плане оплаты, я думаю, но я могу выделить всего несколько долларов в неделю.

Внезапно Макс разражается хохотом.

— Катерина, — тихо говорит Данте. — Твой брат должен мне более четверти миллиона долларов.

Я открываю рот и снова закрываю его. Это невозможно. Лео не мог задолжать столько денег, это безумие.

Он придвигается ближе, придвигая свой стул ближе к моему, так что наши колени соприкасаются.

— И когда я говорю, что принимаю оплату, я не имею в виду план оплаты. Я говорю о тебе.

У меня кружится голова, потому что я не понимаю, что он говорит и что, черт возьми, он имеет в виду.

— Хочешь, взять меня? Ты не можешь этого сделать, — я качаю головой. — Я человек.

Данте тихо вздыхает.

— Если бы я нашел твоего брата, а он не смог заплатить, знаешь, что бы я сделал?