Данте - Сэди Кинкейд

Мои глаза закатываются, когда я изо всех сил пытаюсь сфокусироваться на его лице. Он смотрит на меня. Его глаза пылают огнем, но затем он отпускает меня и уходит в другой конец комнаты. Потеря тепла заставляет меня дрожать в прохладной комнате, когда я выхожу из самого интенсивного оргазма, который, я думаю, когда — либо испытывала в своей жизни. Он открывает шкаф и достает что — то, прежде чем вернуться ко мне. Только когда он снова стоит прямо передо мной, я вижу, что у него в руках.

Презерватив.

— Сними штаны, — приказывает он своим фирменным низким рычанием, прежде чем впиться зубами в пакет.

— Я думала, мы поднимемся наверх? — я шепчу, удивленная тем, насколько мысль о том, что он затащит меня в постель и продолжит то, что он только что начал, заставляет все мое тело гудеть от возбуждения, которого я не испытывала годами.

Он смотрит вниз, натягивая презерватив на свой член. Я имею в виду, я знала, что он большой, потому что видела его под одеждой. Я чувствовала, как он прижимается ко мне. Однако вблизи и буквально во плоти я не уверена, как он поместится внутри меня. Он снова поднимает на меня взгляд, чтобы ответить на мой вопрос, его темные глаза встречаются с моими.

— О, да, котенок, но мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас, так что снимай чертовы штаны.

Я проглатываю толстый комок беспокойства, который, кажется, застрял у меня в горле, но я начинаю стягивать спортивные штаны и трусики с бедер. Что, если сюда кто — нибудь войдет?

— Никто не войдет без стука, — говорит он, потому что, кажется, способен читать мои долбаные мысли.

Прежде чем я успеваю полностью раздеться, он приседает и делает это за меня, бросая мои спортивные штаны и трусики на пол позади себя.

— Повернись, — приказывает он, снова вставая.

Моя кровь превращается в лед в моих венах.

— Сейчас, — командует он, но я не могу пошевелиться.

— Почему? — я шепчу.

Он хмуро смотрит на меня:

— Потому что так будет удобнее трахать тебя здесь, внизу. Теперь повернись.

— Мне не п — нравится это сзади, — заикаюсь я, и, черт возьми, теперь весь момент испорчен.

Он собирается спросить почему, или он просто решит, что я ханжа или какой — то заторможенный урод. Но вместо этого он обхватывает меня своими гигантскими, покрытыми татуировками руками и поднимает на стойку.

— Тогда это сработает просто отлично, — стонет он, располагаясь между моих бедер.

Он бормочет что — то по — итальянски, прижимая свой огромный член к моему отверстию. Мои бедра дрожат. Моя киска дрожит. Из — за разницы в росте мы для разнообразия смотрим друг другу в глаза. Вот так он кажется другим. Смотрю прямо на него, а не снизу вверх.

— Как давно это было, Кэт?

— Т — два года, — бормочу я, чувствуя себя идиоткой. Зачем ему вообще нужно это знать? Это делает меня каким — то образом менее привлекательной для него? Или больше?

— Я отнесусь к этому первому спокойно, хорошо? — он шепчет, и мягкость в его голосе заставляет меня почти разрыдаться.

Он не дожидается ответа, прежде чем ввести в меня кончик своей длины, широко растягивая меня. Это обжигает, но при этом так чертовски приятно. Я обвиваю его руками и ногами, зарываясь лицом в его шею, когда он входит глубже.

— Ты такая чертовски тугая, — шипит он сквозь стиснутые зубы. Затем он берет мои ноги и убирает их со своей талии. — Мне нужно, чтобы ты впустила меня, котенок, — стонет он, полный разочарования и нетерпения. Он подхватывает меня предплечьями под колени, притягивая к себе и широко раздвигая мои бедра. Я полагаю, что все эти занятия пилатесом в конце концов окупились.

Мое сердце начинает бешено биться, когда он смотрит на меня. Такой беззащитный, открытый и уязвимый.