Данте - Сэди Кинкейд

— Доброе утро, Кэт, — говорит София с улыбкой. — Садись. Я приготовлю тебе завтрак. Что ты хочешь? Бекон? Яйца? Блинчики? Хлопья?

— Я могу приготовить сама, спасибо, — говорю я ей.

Она скептически смотрит на меня:

— Не тогда, когда я нахожусь на своей кухне.

— Хорошо, — я поднимаю руки в знак капитуляции, когда сажусь на одну из деревянных скамеек. — Я бы с удовольствием съела яичницу, если это не слишком затруднит.

Она широко улыбается, прежде чем начать готовить мне завтрак. Она напевает под радио и кажется такой умиротворенной, что я чувствую себя немного менее неловко. Я имею в виду, Данте не может быть законченным монстром, если он хорошо обращается со своими сотрудниками, не так ли? Если только она не ведет себя так, когда он рядом? Может быть, он неистовый тиран, который весь день отдает ей приказы и заставляет ее съеживаться от страха. И это время утра, перед тем как он встает с постели, единственное время, когда она чувствует себя счастливой.

— Доброе утро, — глубокий, хриплый голос Данте наполняет комнату, и я сглатываю, понимая, что вот — вот узнаю, какая из моих теорий верна.

Я не осмеливаюсь повернуть голову и посмотреть на него. София радостна, когда поворачивается к нему лицом:

— Доброе утро, сэр. Хотите, как обычно?

Он прочищает горло:

— Пожалуйста, и немного кофе.

— Конечно, — говорит она с вежливым кивком. Я имею в виду, она не выглядит боящейся его, но откуда я знаю? Может быть, она хорошая актриса. И что он вообще здесь делает?

— Тебе хорошо спалось? — спрашивает он, подходя к столу и становясь рядом со мной.

Я заставляю себя повернуться и посмотреть на него и… святая матерь Божья, на нем только черные спортивные штаны, и я сталкиваюсь лицом к лицу с его золотистым, покрытым татуировками прессом. Капелька пота стекает по его животу, и на мельчайший миг я задаюсь вопросом, каково это — слизать ее.

Я поднимаю глаза вверх и осматриваю остальную часть его тела, которая так же идеально выточена, как и его живот, пока мой взгляд не останавливается на его лице. Его глаза такие темные, что почти черные. Его волосы тоже мокрые, потные, как будто он только что потренировался.

— Да. Комната идеально подходила для тюремной камеры, — говорю я, и мой голос звучит на удивление спокойно, учитывая, как сильно дрожат мои внутренности.

— Я рад это слышать, — отвечает он, игнорируя мою колкость, когда садится за стол напротив меня.

Он кладет свои татуированные руки на стол, и когда он сжимает кулаки, мощные мышцы на его предплечьях напрягаются, и мне приходится отвести от них взгляд. Но на остальную его часть смотреть ничуть не легче. Его грудь и бицепсы тоже покрыты татуировками, он буквально состоит из чернил и мускулов. Весь он. Нигде ни унции жира.

— Обычно у меня не бывает гостей на завтрак, — говорит он, и я понимаю, что пристально смотрю на него.

Жар приливает к моим щекам:

— Я — я, э — э, ты просто немного вспотел, вот и все, — заикаюсь я. — Я имею в виду, не очень гигиенично сидеть за обеденным столом в таком виде.

— Однако это не обеденный стол, это стол для завтрака. Мой стол для завтрака. Я всегда ем сразу после тренировки. Если ты хочешь поесть за обеденным столом, то это через две двери от нас.

Я набираюсь смелости посмотреть ему в глаза и тут же жалею об этом, потому что он смотрит на меня, но я не вижу там гнева. Его зрачки расширяются, и я внезапно чувствую, что если не перестану смотреть на его рельефные мышцы, то могу в конечном итоге стать его завтраком.

— Здесь все в порядке, — отвечаю я, не сводя с него глаз. Мне нравится быть здесь с Софией, напевающей под радио, потому что это похоже на маленький кусочек нормальности в этой ебаной версии реальности, в которой я нахожусь.

— Прекрасно, — говорит он с высокомерной ухмылкой.

Не могу поверить, что он только что застукал меня за разглядыванием его мускулов.