Гнев - Виктория Лэйтон

— Рад, что мы пошли домой и не было стуков в стены, которые мешали нам спать, — поддразнивает Ленни. Он никогда ничего не услышит, даже если останется ночевать. Комната Алекса находится между его и моей. В то время планировалось держать мальчиков подальше от хозяйской комнаты, и к тому времени, когда появился Алекс, мне не с кем было стучать по стенам.

— Это был бы лосось, — пожимает плечами Алекс, невинно играя с двумя роботами на своей подставке для столовых приборов.

— Заткнись, Лен, — Маркус с усмешкой пихает брата. — Я думаю, это хорошо, что папа не один.

— Ты собираешься предложить Жасмин выйти за тебя замуж, дедушка? — Алекс усмехается. Жара, струящегося по моему лицу, достаточно, чтобы разогреть этот бекон.

— Папа? Скажи мне, что ты не делал предложения? — Маркус обвиняет с шутливым смехом.

— Нет, конечно нет. Я просто сказал ей, что сделаю это, когда придет время, — я хорошо восстанавливаю ситуацию, или, по крайней мере, в меру своих возможностей.

— Ну, я бы, например, не расстроился, если бы ты это сделал. Вот когда ты это сделаешь, — Маркус тепло улыбается Жасмин, протягивая Ленни тарелку сэндвичей с беконом. — Нужно доверять своему сердцу.

Ленни просто кивает, его взгляд ненадолго встречается с моим, прежде чем вернуться к сервировке стола. В этом взгляде было что-то невысказанное, о чем придется поговорить позже. Я пытаюсь показать ему это взглядом, но он неправильно меня понимает, полагая, что мне сейчас нужно его молчаливое мнение.

Ленни ловит мой взгляд через комнату и, как будто мы снимаемся в немом фильме, слегка наклоняет голову в сторону Жасмин, прежде чем лукаво подмигнуть. Я отвечаю кивком, тонким и соучаствующим в любом невысказанном повествовании. Моя рука обнимает Жасмин за талию, нежное, но уверенное прикосновение направляет ее к креслу рядом с моим. Она приступает к этому с мягкой улыбкой, не обращая внимания на тихую беседу между мной и Ленни.

Я киваю, мои мысли где-то в другом месте, вращаясь вокруг истины, которой мне очень хочется поделиться с Жасмин. Но сейчас не время; хотя когда это будет? Этот вопрос терзает меня, как заноза.

— Эй, — внезапно говорит Алекс, отбрасывая игрушки в сторону, когда ему приносят еду. — Что такое кипер?

— Копченая селедка, — автоматически отвечаю я, наблюдая за его реакцией.

— Копченая… рыба? — он морщит нос, явно озадаченный такой мыслью. — Тогда это не то, с чем вчера вечером боролся Флиппи-Флоппи.

— Это привычный вкус, — вмешивается Жасмин, ее сэндвич завис в воздухе. — Некоторые говорят, что это настоящий утренний деликатес.

— Приобретенный вкус или нет, — с усмешкой вставляет Маркус. — Это лучше, чем холодная пицца, которую ты, кажется, предпочитаешь, Алекс.

— Папа, он не боролся с холодной пиццей! — Алекс усмехается, снова переключая внимание на сэндвич с беконом. — Что это за руки, которые вытаскивают моряков из лодок? Я был пиратом, а Флиппи-Флоппи был моим попугаем.

— Осьминог? Или кальмар? — предлагает Маркус.

Алекс пожимает плечами и возвращается к еде. Я объясняю это бессмысленными детьми, которые смотрят что-то на своих планшетах, но Жасмин хмурится, как будто в этом есть что-то большее, чем есть на самом деле. Алекс любит играть в героев и монстров, потому что это единственный способ понять, чем мы все зарабатываем на жизнь. Мы не хорошие люди, но когда мы упрощаем это для его пытливого ума, мы становимся плохими людьми, сражающимися со злыми людьми. Или, как он мечтает, пиратами, сражающимися с монстрами.

— Хорошо, ребята, — объявляет Ленни, отодвигая стул, скрежетая по деревянному полу, что сигнализирует о его уходе. — Долг требует, и дело не разрешится само собой, — он стоит, поправляя манжеты рубашки с точностью, которая, кажется, противоречит его непринужденной манере поведения. Его глаза останавливаются на Жасмин чуть дольше, чем необходимо.

— Работа вызывает у тебя бессонные ночи? — спрашиваю я.