Отказ не принимается - Саша Кей

Но ведь, если я не возьму трубку, с него станется приехать, а это еще опаснее. Он только убедит меня, в чем угодно, но еще и руки распустит…

— Алло, — отвечаю, как можно холоднее.

— Как тебе мой выбор, Варя? — ласково спрашивает Воронцов.

— Абсолютно бессмысленный, — констатирую я.

— Я так не думаю.

— И тем не менее, я свое решение я не изменила, — чеканю я, но когда это Виктора можно было пронять строгим тоном. Всякий раз, когда я к нему прибегаю, у меня возникает ощущение что Воронцов не умиляется ему, не то забавляется им.

— Тогда я сейчас передам трубку Тиль, и ты сама ей скажешь, что не хочешь ее видеть.

— Но ведь это не правда! — у меня даже сердце удар пропускает, потому что я представила, что почувствует маленькая девочка, если ей такое сказать.

— Ну ты же не едешь, а я ей пообещал, — он спокоен и непрошибаем, как скала.

— Как вы можете так поступать? — ахаю я, сраженная коварством Виктора и его манипуляциями.

— Легко, — честно отвечает Воронцов.

— Это возмутительно!

— А что делать? — вздыхает он. — Ты же собираешься от меня прятаться. Варя, будте лучше, если ты поймешь, что это бесполезное занятие.

— Действительно! Как это я могла забыть, что вы, Виктор Андреевич, отказов не принимаете! — злюсь я.

— Именно. Ты уже начинаешь понимать, — игнорируя сарказм в моем голосе, одобрительно произносит Воронцов. — Я рад.

Я готова швырнуть коробку с платьем на пол и топтать ее. Останавливает меня только необходимость ее вернуть. Кто его знает, может, без упаковки не примут. Хотя… пусть сам носит тогда свое платье. И трусики.

— Я думала, что, одержав «нелегкую победу», — я практически выплевываю это слово, сидящее во мне подобно занозе, — вы оставите меня в покое.

Кажется, мне наконец удается пронять Виктора, хотя и не так, как я ожидала.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты только для этого и занялась со мной сексом? Чтобы я побыстрее интерес потерял? Опять намеки на благотворительность? — рычит он в трубку.

— Я ничего не хочу, но, по крайне мере, я не обсуждала вас ни с кем!

Пауза.

— Ты подслушала мой разговор с Егором?

Я почему-то сразу тушуюсь.

— Не специально, — оправдываюсь я, ругая себя за это. Все-таки установки детства, типа «подслушивать нехорошо», очень сильны. И далеки от реальности. Выходит, подслушивать очень даже полезно. Иначе можно стать переходящим призом.

— Ну да, ну да. Конечно, не специально, — не верит мне Воронцов, но похоже, что его это только забавляет.

— Так что я все знаю. И все. И больше не… — я путаюсь в словах, потому что реакция Виктора кажется мне неожиданной. Он и не пытается убедить меня, что это вовсе не то, что я подумала, и не пытается осадить меня в стиле «а ты чего хотела».

— А что именно ты знаешь? — интересует вместо этого он.

— Ну про нелегкую победу, — мямлю я. Виктор все-таки задавливает меня, я теряю позиции. Наступление теряет всякий напор, переходя в лихорадочную защиту.

— Скажешь, мне было легко?

Тут я вообще теряюсь.

С моей точки зрения, я сдалась непростительно быстро.

Оказывается, для Воронцова неделя — это уже ого-го какой срок! Прям осада Измаила.

Молчу, догадываясь, что любое мое слово Виктор обернет в свою пользу.

А еще я не понимаю, почему до сих пор не бросаю трубку.

Позволяю себя уговаривать.

— Или ты считаешь, что женщин не надо завоевывать? — продолжает он иезуитский допрос.

Ну что я говорила?

Как угорь. Из всего вывернется.

Молчу.

— Варя, я же не победил. Ты опять сбежала.

— И поэтому вы опять задумали что-то, что мне не понравится? — не выдерживаю я. Все же, молчать — иногда непосильная задача для женщины.

— Кто сказал, что тебе не понравится? — удивляется Виктор.

— Вы же сказали, что я захочу вас убить, — напоминаю ему я.