Отказ не принимается - Саша Кей

Большая, просторная, в персиковых тонах. Невесомые портьеры, обрамляющие французское окно, создают ощущение легкости и воздушности. Золотистый шелковый ковер манит пройтись по его ворсу босыми ногами. Возле широкой постели с балдахином великолепный столик для женских принадлежностей. Ароматическая лампа на комоде в окружении изящных подсвечников. Справа от меня приоткрыта гардеробная, а дальше распахнутая дверь в персиковую ванную.

И посреди этого великолепия, благоухающего сиренью, я в удобном и немного растянутом свитере и джинсах.

Это все как из другой жизни.

Хотя почему как? Так и есть…

— Ну как? Нравится? — над самым ухом вкрадчиво спрашивает Виктор.

Я девочка до мозга костей. Конечно, мне нравится.

Это комната — манок для меня, как найти в себе силы отказаться?

Уверена, спальня, в которой живет домработница вовсе не такая шикарная.

— Очень красиво, — вынуждена признать я.

— Все еще хочешь чего-то… другого? — двусмысленный вопрос Воронцова заставляет меня мобилизоваться.

— Я думаю, мы с Тимошкой уместимся на этой постели, — даю я понять, что никаких мыслей о хозяине соседней спальни у меня нет.

— Дети спят в другой комнате. Екатерина покажет.

— Но…

— Ты себя в зеркало видела, Варвара? Попробуй выспаться, пока меня нет.

Очередная двусмысленность.

Чуть было не спросила, раз я так плохо выгляжу, зачем вы ко мне пристаете? Но понимаю, что это будет выглядеть, как будто я нарываюсь на комплименты.

Ладно. Товарищ начальник свалит в свою командировку, и если Тимка захочет, будет спать со мной. И никто не запретит.

Ну что он над душой все стоит?

Делаю для вида круг по комнате, надеясь, что Воронцов пойдет наконец продолжать сборы. Он, что, совсем не торопится?

Видимо, нет. Потому что Виктору как медом намазано, он плавно идет ко мне, вызывая у меня желание сбежать. Я пячусь до тех пор, пока не упираюсь в кровать, ласково подставившую мне подножку.

Не удержавшись я плюхаюсь на постель, рассыпая листы договора, а Воронцов нависает надо мной с хищным выражением лица.

— Удобно? — допрашивает меня чересчур гостеприимный хозяин и смотрит при этом так, будто на мне одежды вообще нет.

— Спасибо, — барахтаюсь я, пытаясь подняться, — вполне.

И все-таки мне приходится ухватиться за протянутую руку.

Рывком поднимая, Виктор впечатывает меня в свое тело. Более того, он шумно вдыхает воздух у меня за ухом, отправляя в забег встрепенувшиеся мурашки.

— Барби.

Блин, он реально в меня играет, как в куклу.

Выпутавшись из хватки, я отступаю к дверям.

— Я за вещами… — и драпаю.

Мне слышится довольный смех за спиной.

Кошмар, кошмар! Скорее бы он уехал.

А внизу меня встречает знакомый бедлам. Я не знаю, откуда в детской батарейке такой заряд, но оба ребенка носятся по первому этажу, демонстрируя, кто круче въедет на носках за угол. Как пить дать в косяк влетят!

Только я собираюсь в панике прекратить этот беспредел, как мне на плечо ложится рука Екатерины, так кажется, ее зовут.

— Пойдемте, чаю выпьем, — тянет она меня вглубь дома.

— Но они же убьются! — беспомощно отзываюсь я, даже не пытаясь перекричать стоящий гвалт и визг.

— Первый у тебя, да? Ты думаешь, они в детсаду не так бегают, что ли? — усмехается она. — Просто ты не видишь.

Ну, может, она и права… Дома у нас сильно не разгонишься…

— Пойдем-пойдем, убиться тут не обо что, а набьют шишек, будут потом осторожнее, — посмеивается Екатерина.

Ничего себе философия у няни в богатом доме…

Я все еще растеряна, поэтому позволяю утащить меня на кухню.

На кухне хуже слышно, что творится в холле, поэтому я продолжаю нервничать, но Екатерина забалтывает меня, и потихоньку начинает отпускать.

И я решаю отсидеться здесь до отъезда Воронцова.

Только это от него не спасает.