Отказ не принимается - Саша Кей

Почему-то я думала, что когда речь шла о коттедже, имелось в виду то место, где мы впервые столкнулись с Воронцовым. Но когда мы проезжаем мимо поворота на турбазу, я соображаю, что не права.

Ничего, успокаиваю я себя.

Зато там будет тихо, чисто, экологично.

И не будет риска столкнуться с кем-то знакомым.

И с Воронцовым.

Однако я опять ошибаюсь.

Выгрузившись за воротами практически особняка, мы попадаем в плен домработницы, утащившей нас в теплый дом. Эстель скатывается по лестнице как горошина:

— Варя!

— Варвара, — привлекает мое внимание женщина. — Я пригляжу пока, а вы поднимитесь к хозяину…

Она уже стаскивает пуховик с растерявшейся меня.

— Хозяину? Он здесь? — я разуваюсь очень медленно, не спеша на персональную Голгофу.

— Вас ждет. Второй этаж, первая комната налево, — подталкивают меня к лестнице.

Как овца на заклание я поднимаюсь наверх под детский визг и строгий голос домработницы.

И почему я думала, что меня будут ждать в кабинете?

Первой комнатой налево оказывается спальня.

— Добро пожаловать в мое логово, Варвара, — приветствует меня Виктор.

Это было бы почти мило, если бы он был одет.

Глава 19

В первую секунду мне кажется, что Воронцов совсем голый, прикрытый лишь зажатой в руке вешалкой с костюмом.

Ровно за миг до того, как я с писком собираюсь удрать, Виктор отбрасывает плечики на кровать, и я понимаю, что он все-таки не совсем отмороженный. На нем домашние брюки.

Товарищ собирается в командировку и не собирается утруждаться надеванием одежды ради меня. Или это он специально?

Есть такое ощущение, что он красуется.

И ему есть, чем похвастаться. Я такие фигуры только в рекламе и кино видела.

— Ну что же ты, как неродная? — рокочет Виктор, делая шаг ко мне. — Проходи.

А я чувствую себя, как в ловушке, потому что есть в его движениях что-то звериное. То, как он мягко ступает босыми ногами по шоколадному ворсу ковра, как плавно надвигается на меня… Мускулатура играет на груди. Том Форд окутывает меня. Во рту пересыхает.

Я действительно в его логове.

И как зайчишка, готова задать стрекоча. Слишком волнительное зрелище для неизбалованной меня. И кажется, Воронцов прекрасно понимает, какое впечатление производит.

Я облизываю губы и вызываю этим заинтересованный взгляд Виктора. И от того, какого рода интерес в нем плещется, мне становится жарко.

Господи, он, что, все время в состоянии готовности к спариванию?

Я не буду смотреть на его узкие бедра, чтобы оценить, насколько серьезна угроза ниже резинки штанов.

Боже, на что я подписалась.

Приблизившись, Воронцов нависает надо мной, заставляя меня нервно сглатывать. Он такой высокий, что я смотрю на него снизу-вверх, задрав голову. Подозреваю, что взгляд у меня щенячий. Вот-вот лужу сделаю…

— Как насчет «Здравствуй», Варвара? — спрашивает Виктор, и раскатистое «р» будоражит. Сердце опять заходится, как тогда в лифте, когда он нагло и без разрешения меня поцеловал.

Мы знакомы всего несколько дней, но я уже узнала Воронцова достаточно, чтобы осознать, что «нагло и без разрешения» — это его кредо.

— Здравствуйте, Виктор Андреевич, — лепечу я, опуская глаза, чтобы собраться духом.

Он не должен на меня так действовать. Это неправильно.

Я же про него все понимаю. Богатый, пресыщенный, привыкший получать все, что хочет… Я для него просто игрушка. Капризная кукла, которая ему отказала. Вот и весь интерес. Согласилась бы, уже стала бы не интересна.

— Скуповато, — усмехается Виктор. — Где же искренняя радость при виде любимого работодателя?

— Я пока не уверена, что работодатель любимый, — бормочу я, отступая на шаг, потому что Воронцов давит на меня обнаженной натурой.