Плеймейкер - Пайпер Лоусон

Если я задавался вопросом, с какими проблемами мы столкнемся в Лос-Анджелесе, то теперь у меня есть ответ.

Кодиаки выходили на игру, как Давид против Голиафа, и Голиаф нас разгромил.

Сорок восемь минут напряженной игры оставили нас в синяках и крови.

В раздевалке мои ребята подавлены.

— Если бы у нас был Кайл… — начинает Новичок.

— Кайлу наплевать, — отвечает Джей.

— Они слишком хороши, — Атлас качает головой.

— Не вешайте на них это, — перебиваю я, меняя обувь. — Если хочешь узнать, что исправить, посмотри на нас. Мы позволили им сделать это.

Я пинаю свой шкафчик и выхожу из раздевалки, чтобы остыть.

Харлан бродит по коридору.

— Ты хочешь что-то сказать? — я обращаюсь к нему, и он останавливается.

— Это был хороший забег. Ты завел команду дальше, чем нам было нужно. Это была тяжелая пара лет, а вы проявили себя как профессионалы. Ты ставишь команду выше себя, и это все, о чем я могу просить.

Я смотрю вниз по туннелю в сторону огней.

Нет.

Мы не сдадимся.

Я достаю телефон и пишу Нове сообщение.

Клэй: У тебя еще есть этот флаг?

Я звоню, и через двадцать минут весь стартовый состав плюс Харлан уже сидят в лимузине.

— Куда мы едем? — спрашивает Новичок.

— Лучше бы выпить, — ворчит Атлас.

Нова и Брук тоже усаживаются в машину, Вафля на коленях у Брук.

Настроение паршивое. Когда мы подъезжаем к месту назначения и выходим, парни скептически смотрят на вывеску заведения.

Я придерживаю дверь, и Нова идет впереди, все направляются внутрь. Я пожимаю руку своему художнику.

— Мне было интересно, когда ты придешь для своей следующей татуировкой.

Я поднимаю флаг и указываю на медведя в центре.

— Я хочу это.

— Где? — спрашивает Джей.

Я стягиваю рубашку через голову, указывая на пустое место на груди рядом с сердцем.

— Приберегал местечко. Я думал запечатлеть победу в чемпионате, но я ошибался. Это место команды. Потому что я играл в нескольких местах, но нигде так, как в этом. Эта команда максимально использует то, что ей дают. Эта команда борется, даже когда это тяжело. Эта команда заботится друг о друге на поле и за его пределами.

Я сажусь на свое место, мой взгляд встречается с взглядом Новы, когда художник начинает свою работу.

Кто-то прочищает горло.

Джей.

— Да, я тоже хочу такую.

Моя грудь расширяется. Я поднимаю кулак, и Джей ударяет по нему своим.

— И я, — мы оба оглядываемся на Новичка.

— Ты имеешь в виду маленького медвежонка? — Майлз опускает глаза.

Новичок задевает его плечом, и Майлз только смеется.

— И я, — Майлз.

— Я в шоке от того, что ты не хочешь набить собственное лицо, — говорю я.

— Хаха. Есть вещи, которые я люблю так же сильно. Прости, Вафля.

— И я, — Атлас.

Легко держаться вместе, когда все идет гладко, сложнее, когда мы падаем и сопротивляемся. Но именно тогда это важно.

Я рискую своей репутацией и своим наследием. И я никогда не чувствовал себя более живым.

— Ты сможешь это сделать? — спрашиваю я своего парня, адреналин бьет по венам, как будто мы участвуем в другой игре.

Татуировщик в недоумении оглядывается по сторонам.

— Еще четыре?

— Не четыре. Пять, — говорит Харлан, и мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на него.

Майлз сияет.

— Скажи, что сделаешь ее на шее. Просто, типа, большая старая татуировка на шее…

— Не испытывай судьбу.

Художник качает головой.

— Я ни за что не смогу сделать столько сегодня. Может, две. Думаю, я могу обратиться к другому мастеру.

Я киваю в знак благодарности, пока он тянется к телефону.

Спустя несколько часов мы снова выходим на улицу. Харлан отводит меня в сторону.

— Что бы ни случилось, я горжусь тем, что ты сделал. У нас были проблемы, но я всегда хотел, чтобы ты добился успеха, — он хлопает меня по плечу.