Плеймейкер - Пайпер Лоусон

Мои пальцы сомкнулись на массивных резиновых ступнях.

— Ласты? — я помахала ярко-фиолетовыми ластами длиной с мое туловище. — Ты что, втайне занимаешься подводным плаванием и все это время скрывал от меня?

Клэй усмехнулся.

— Нет, они от одного из моих спонсоров. Мне их прислали в рамках промо-акции, — он указал на логотип на одной из сторон.

— Ну, ты мог бы надеть ласты на финал. Ты будешь единственным, кто будет заниматься сноркелингом на шикарном поле.

Он обнял меня и прижал к своей огромной груди.

— Спасибо, Пинк.

— По крайней мере, тебе не нужна еще одна операция, — я подняла обе ладони, ласты хлопали в моих руках. — Ты можешь делать почти все, только не играть в элитный баскетбол.

Он выдохнул возле моего уха.

— Если я не могу играть в элитный баскетбол, я не знаю, что мне делать.

Телефон Брук звонит, врываясь в мои воспоминания.

— Джей? — отвечает она, нахмурившись из-за плохого приема. — Что за…? Я тебя не слышу, — она прижимает другую руку к уху, затем моргает. — Ладно.

Она отключается, смеясь в недоумении.

— Что?

— Тренер очнулся.

Я пристально смотрю на нее.

— Я не знала, что людям становится лучше после нескольких месяцев пребывания в коме.

— Чудо современной медицины? Ребята собираются его навестить. Потом все соберутся в «Майл Хай».

Мы торопливо спускаемся по тропинке и пересаживаемся в ее «Лексус».

Клэй. Он должен знать об этом.

Я нажимаю на его контакт, и телефон звонит, пока не включается его голосовая почта.

Я не могу придумать нужных слов, поэтому отключаюсь, так и не подобрав их.

— Смотрите, кто это, — Майлз замечает нас, когда мы входим в двери «Майл Хай». — Барби Тур де Франс и вожатый лагеря Шкипер.

Брук отмахивается от него.

Новичок и Атлас приветственно улыбаются, уже сидя за столиком. Все поднимают головы, когда Джей и Хлоя заходят внутрь, он придерживает для нее дверь.

Когда Джей подходит к нам, он говорит:

— Мне пришлось сказать ему, что мы не попали в плей-офф. Судя по выражению лица старика, единственным человеком, который собирался умереть в этой комнате, был я.

От смеха у меня в груди развязывается узел. У Майлза и Новичка уже есть пинты пива, и когда подходит официантка, мы заказываем еще напитки.

— Ну, как тебе Лос-Анджелес, шкипер? — спрашивает Майлз.

Я рассказываю ему, упуская некоторые детали.

— Видел, как он получил свой трофей, — говорит Новичок. — Как он поживает?

Дверь снова открывается, и мы все поднимаем глаза. Входит Клэй, его рука лежит на спине женщины.

— Что за…? — говорит Брук, затаив дыхание.

Он великолепен в джинсах и верблюжьем свитере на молнии, засученном до локтей, и возвышается на полтора метра над женщиной, стоящей рядом с ним.

Она симпатичная. Не такая, как Кодашьян, а естественная, ее волосы спадают мягкими волнами, а на лице веснушки. Они обмениваются парой слов, и она смотрит на нас, прикусив губу.

Она обнимает его. Во мне поднимается неверие, сменяющееся раскаленной до бела ревностью.

Во время «перерыва» мне и в голову не приходила мысль о том, что он уютно устроился с какой-то другой женщиной. Возможно, так и должно было быть.

Женщина уходит, и Клэй подходит к столику, обводя взглядом всех членов команды. Один за другим они оценивают его. Кроме Джея, который не двигается с места.

— Привет, чувак, — говорит Майлз, нарушая тишину.

— Давно не виделись, — говорит Клэй, но его взгляд останавливается на мне.

Очевидно.

КЛЭЙ

Когда узнал о тренере, я сел на первый же коммерческий рейс в аэропорте Лос-Анджелеса. Кэт и Дэниел настаивали на том, что они прекрасно закончат свое путешествие в Лос-Анджелесе без меня. После приземления я увидел пропущенный звонок от Новы.

Наверное, по поводу тренера.