Ценный - Билли Блум

Возвращение в отель выжало из меня все последние силы, потому что я так хотел повернуть назад. Обычно мои инстинкты не подводили, но я был уверен, что сказать ей, что здесь небезопасно, может быть слишком назойливо и грубо. Пришлось просто смириться и надеяться на лучшее.

Хлоя выглядела прекрасно. Честно говоря, она была особенно красива в своих узких джинсах и белой рубашке. Я никогда не видел ее в такой «дикарской» экипировке, с волосами, завязанными в аккуратный хвост. Сегодня ее волосы были выпущены крупными локонами на плечи, и свет ловил каждый их поворот, словно лучи солнца.

* * *

На следующее утро я еду на завтрак к своему адвокату Тэнди. Я не видел ее лично с похорон Сары. Сердце щемит от воспоминаний, но я сглатываю их. Когда я приезжаю в ресторан, она уже сидит за столиком, несомненно, выставляя мне счет за удовольствие от ее компании.

— Генри Бенсон, как я живу и дышу, — резко произносит она, вставая и пожимая мне руку.

— А вот и я.

Она знает о моем отвращении в Лос-Анджелес, потому что была моим семейным адвокатом с тех пор, как я был маленьким ребенком. Когда мы познакомились, она была всего лишь младшим юристом, но я выбрал ее, чтобы она занималась всем моим имуществом после смерти отца. Благодаря моему вотуму доверия, она получила повышение до партнера, так она мне сказала.

Когда мы усаживаемся за стол, она перекладывает стопку документов толщиной в два дюйма.

— Есть о чем поговорить.

Я застонал и закатил глаза.

— Разве я не плачу тебе за то, чтобы ты позаботилась об этом для меня? — поддразниваю я. — Кофе, пожалуйста, — говорю я нетерпеливому официанту. Ненавижу такие модные места, но я знаю, что Тэнди не станет встречать меня в месте, которое не соответствует ее строгим стандартам.

— Первым делом. Как ты, черт возьми, поживаешь? — спрашивает она, приподняв бровь.

Я качаю головой. Я ни за что не стану вдаваться в подробности.

— Я в порядке. Как дети?

Заставить людей говорить на интересующую их тему — всегда хорошая стратегия отвода глаз. Она улыбается и достает свой телефон, чтобы показать мне несколько фотографий своих детей-подростков.

— Отлично. Кстати, им нравится твое шоу.

— Это не мое шоу, — поправляю я.

Она тихонько смеется.

— У тебя, конечно, много экранного времени для человека, который не считает себя звездой.

Я закатываю глаза.

— Если бы я знал, что это станет событием, я бы не согласился сниматься.

— Слишком поздно для этого. Я слышала, на этой неделе у тебя запланировано несколько важных интервью.

— У меня? — спрашиваю я, искренне любопытствуя, потому что не слышал об этом никаких подробностей.

Тэнди притворно поджимает губы.

— Я не хочу тебя пугать. Ты все увидишь сам. Просто предупреждаю. Я слышала, что они очень интересуются новостями о знаменитостях… это может означать, что любопытные журналисты могут расследовать твое прошлое и узнать что-то о Саре или твоей семье.

Тяжело вздохнув, я провожу рукой по волосам.

— Что я натворил? — спрашиваю я, зная, что ответа нет.

— Еще одна не очень приятная новость для тебя: на этой неделе Центр хосписов округа Лос-Анджелес устраивает ежегодный гала-концерт, и как только они узнали, что ты в городе…

Я прервал ее:

— Ты имеешь в виду, когда ты сказала им, что я в городе?

Она кивает.

— То же самое. В любом случае, они хотят наградить тебя за то, что ты являешься их крупнейшим постоянным благотворителем. Для этих людей будет очень много значить, если ты придешь и позволишь им осыпать тебя благодарностями.

— Что ты пытаешься со мной сделать? — вздыхаю я.

— Просто позволь людям уже любить тебя, ты, большой ворчун, — поддразнивает Тэнди.

Если бы она не знала меня с тех пор, как я был по колено кузнечику, я бы не позволил ей так много.

— Отлично. Можно я приведу кого-нибудь? — спрашиваю я.

Она вздергивает бровь.