Без памяти - Алекс Джиллиан, Лана Смирнова (2024)

Наши взгляды встречаются, а у меня внутри все горит и пылает, подобно извержению вулкана всех оттенков эмоций. Оценив его скользящим взором, оцениваю домашний прикид царя: тренировочные штаны и черная футболка, обтягивающая его тугие мышцы торса и рук. Даже сейчас мерзавец возбуждает и будоражит меня. Его кожа сияет в свете лабораторного освещения. Но глаза горят куда сильнее, литым серебром и жидким оловом. Два огромных зеркала, постоянно поглощающих и сканирующих меня…ими он может все: останавливать восприятие времени и меня в пространстве, раздевать, касаться…не касаясь. Я сдаюсь этой силе, но не преклоняюсь, с достоинством встретив первый удар волны.

Это так красиво, так сильно, что с головы до пят прошибает током. Его мощная энергия заполняет каждый миллиметр пространства. Могла ли я выйти замуж за такого человека? Конечно могла. Да, да, и еще раз да. На моем месте любая девушка вышла бы, не задумываясь. Ни одна женщина не может устоять перед таким мощным мужчиной.

— Ты ползала по кругу, слово мышка, запертая в лабиринте, — ухмыляется Леон, медленно подбираясь ближе. — Только свои драгоценные силы потратила, Тея. Неужели побег в неизвестность лучше, чем быть в полной защите и безопасности? Фактически под куполом. Я вроде не страшный, Алатея. Достаточно умный и интересный собеседник. Что не так, Тея? Я с тобой плохо обращаюсь? Я готов к прозрачному диалогу. Это ты не готова идти на компромисс.

— Ты кайфуешь от насилия. Используешь меня для удовлетворения своих физических потребностей. Этого достаточно, чтобы не хотеть делить с тобой одно пространство, — горячо заверяю я.

— Не один я в этой комнате кайфую от жесткого секса, — расплываясь в лукавой полуулыбке, он подбирается вплотную ко мне. Запах его тела кружит голову, и я в который раз ненавижу себя за всю эту химию, которой сдаюсь и даже не пытаюсь с ней бороться.

Я бы хотела, чтобы он был мне омерзителен, после того, что сделал. Но даже сейчас хочу прижаться к нему всем телом, ощутить каждую сильную мышцу, кольцо его рук вокруг, приложиться бедрами к его бедрам, ощутить, насколько он всегда жаждет войти в меня, насколько он твердый. Черт.

Он открыл во мне ящик Пандоры, который не следовало открывать. Чувствую себя загипнотизированной.

— Я знаю, что тебя возбуждает, — шепчет около уха, и каждое его слово отдается мурашками в зоне затылка. — Что тебе нужно, моя принцесса. Тебе нужна нежность? — его губы мягко обхватывают мочку моего уха на одно мгновение и отпускают.

Он как зверь, жаждущий «потомить» свою жертву перед тем, как сожрать. Львиные повадки присутствуют в каждом его движении. И я умираю от легких касаний Леона еще больше, чем от грубости и вторжения с дикой силой.

— Хочешь, я буду нежным, моя девочка? — его губы скользят по моим, переходят на скулы в невесомом полете, пальцы едва задевают шею. Он Как лев, щекочущий меня своими усами, но я прекрасно знаю, что в любую секунду дикое животное может открыть пасть и прокусить мне глотку.

— Не надо. Так ты хуже делаешь, — нервно сглотнув, прошу я.

— Тебе не угодить. Настоящая принцесса. Что я теперь делаю не так? — мучительно ласково он касается моей шеи. Черт возьми, самое чувствительное место на моем теле. Он точно знает, на какие кнопочки нажать, как сделать так, чтобы я стала податливой.

Он не лжет. Теперь я уже на девяносто девять процентов уверена, что каждое его долбаное слово — правда. А необходимую ему «правду», я не помню.

— Не надо смотреть на меня так, словно единственная женщина на земле.