Без памяти - Алекс Джиллиан, Лана Смирнова (2024)

— Другая сказка не дает мне покоя, — признаюсь дрожащим голосом. Вытягиваю вперед другую руку и демонстрирую ему шар — копию земли. Модель мира. — «Я хочу подарить тебе и нашим детям мир…», — цитирую его я. — Мне ли?

— Тея…

— Это копия, да? Ты сделал копию шара, — едва ли не плачу, ненавидя себя за ревность к собственной маме, которая еще и погибла в муках. Я просто тварь и сука после этого, но не могу справиться с чувствами. Они есть, живут во мне, подобно змеям, превратившими душу в серпентарий. — В сказке говорилось: «Даже смерть не разлучит их».

— Девочка, ты сомневаешься во мне? — Леон прижимает меня к груди, игнорируя небольшую игрушку.

— Нет, я не сомневаюсь в тебе. Это — другое. Много разных чувств… это сложно. Мне очень жаль. Что все так получилось. И мне жаль, что я не услышала ее благословления… не попрощалась. Нормально. Мне жаль, что я забрала у нее жизнь, — шмыгая носом, в конце концов, признаюсь ему я.

— В такие моменты, я отчетливо ощущаю, что ты таки младше меня на двадцать лет, — успокаивает Леон. — Она дала свое благословление, когда спасла тебя, нас, Тея. Поверь, если и есть в мире женщина, с какой она меня хотела бы видеть, то это только ты. Но это неважно, слышишь? Неважно, чего хотела бы она. Прошлое, на то и прошлое, что должно оставаться в прошлом.

— А это тогда? Зачем ты сделал это? — встряхиваю шаром между нами. — Если прошлое должно оставаться прошлым?

— Это не значит, что его стоит обесценивать, — немного подумав, Леон сжимает в своем кулаке шар, предварительно проворачивая его в ладони. — Если бы я не испытал столько боли…за эти двадцать лет. Я бы никогда не смог оценить то, что у меня есть сейчас: ты. Аарон. Эмили.

— Мне все равно грустно. Прости, я иногда, как ребенок, — прижимаясь к нему, всхлипываю в рубашку Леона.

— Ты моя любимая женщина, Тея. Не единственная, кого я любил… да, черт возьми, это так. Но последняя, и единственная, кого я любил так сильно, что сам порой охереваю от способностей своего не самого здорового сердца, — наконец, признается Леон.

Время замирает. Звуки даже исчезают. Три с половиной года я ждала этих слов. Таких простых, как: «люблю», «любимая», «единственная». Может быть, я сплю?

Это место подозрительно сильно похоже на рай.

Я даже теряюсь с ответом, не находя в себе силы повернуть язык. Только жмусь к нему, со всей лаской и любовью, что берегу для него внутри.

— Пришло время придумать новую клятву. Нашу клятву, — продолжает Леон, и я едва ли не задыхаюсь, когда он замахивается и кидает шар в море. Он превращается в круг на воде, а после — навсегда исчезает.

— Давай, — наконец, обретаю способность говорить я. — Какую?

— «Семья — это там, где тебя любят», однажды сказала ты, но для меня эти слова ничего не значили. При всей моей обширной родословной, семьи у меня никогда не было. И целого мира не хватит… я вдруг понял, что даже гребаный земной шар не имеет никакого значения, если ты один.

— Ты запомнил… мои слова, — до сих пор удивляюсь, как много информации способен запоминать его мозг.

Остаться без памяти — точно не про Леона.

— А теперь ты запомни мои, — он вновь поддевает мой подбородок привычным жестом, чтобы заглянуть в глаза, в самую глубину моей души, которую отпустили последние страхи и сомнения. — С тобой я ее обрел. Ты — моя семья, Тея.

— А ты моя, — клянусь в ответ я, прижимая ладони к его сердцу.

Конец