Без памяти - Алекс Джиллиан, Лана Смирнова (2024)

— Я уже понял, — мрачно отзывается док. — С забавами со связыванием ты поспешил. Девушка могла покалечиться. На будущее — во избежание новых травм, учитывай, что ее организм пока не может долго находиться в бодрствующем состоянии. Хочешь добить девчонку — твое право, но мы оба знаем, что у тебя несколько иные цели на ее счет.

Бешусь молча, потому что возразить нечего. Артемьев прав по всем фронтам. Мне пришлось задействовать все имеющиеся ресурсы, чтобы вывезти Тею из России. И это был далеко не жест доброй воли.

— Физическую активность на пару недель исключить полностью. Любую, Леон, — озвучив очередную рекомендацию, док поворачивается ко мне лицом. — Включая секс, — я ухмыляюсь, забавляясь над строгим выражением его лица. Знает же, что сделаю по-своему. Обреченно вздохнув, Артемьев переходит к уговорам: — Я серьезно. Хотя бы сегодня не трогай.

— Мне нужны ее воспоминания, а не то, что ты подумал.

— Да-да, именно поэтому ты приказал проверить не делали ли ей гименопластику, — скептически парирует док. Другого убил бы за подобный тон, но Артемьев — фигура незаменимая. — Кстати, ты уже придумал, как объяснишь своей новоявленной жене этот маленький нюанс? Я могу убрать хм… все лишнее, чтобы не возникло вопросов.

— Сам справлюсь, — грубо обрубаю я.

— Как знаешь, — док пожимает плечами и резко меняет тему: — Ты мне нужен в лаборатории. Есть кое-что интересное по опытным исследованиям.

Не услышав оптимизма в голосе, бросаю на Артемьева тяжёлый взгляд. В последнее время хорошими новостями он меня не балует. На завершающей стадии испытаний меадон начал выдавать нестабильные результаты. Артемьев заверяет, что все исправит, но на это потребуются дополнительные исследования и время, которого у меня нет. Мы, итак, потратили неделю на транспортировку лаборатории со всеми разработками, аппаратурой и научным штатом сотрудников. А теперь еще на несколько месяцев застрянем в этой чертовой крепости в Карпатских горах.

Когда я называю свое новое убежище крепостью, отнюдь не утрирую. Мы находимся в уходящем глубоко под землю многоуровневом бункере, стены которого выдержат даже ядерный удар. По суше сюда ведет только одна дорога, и та перекрыта вооруженными до зубов военными. Воздушное пространство тоже тщательно контролируется. Нарушение границ равноценно объявлению войны, а в открытую никто не рискнёт пойти против прямого наследника Валентина Голденштерна.

Мой брат знает о существовании этого бункера, но даже Драгон не осмелится сунуться на мою территорию без согласования всех правящих семей. По крайней мере до тех пор, пока не будет избран Апексаром, а, значит, никогда. По всем законам трон Верховного мой, и никто, кроме меня, его не займет. Голосование еще не инициировано, дата не определена, но отчет пошел на недели. Я обязан вернуться на арену власти до того, как это произойдет.

Ничто так не приводит меня в ярость, как вынужденная отсрочка поставленных целей. Клетка остается клеткой, несмотря на ее королевские размеры. Чувствую себя гребаным графом Дракулой, готовым сажать на кол своих врагов, а потом пировать, наблюдая за их мучениями.

— Еще одна побочка? — нейтральным тоном уточняю я.

— Не совсем, хочу, чтобы ты лично увидел, — размыто отвечает Артемьев.

— Иди, я позже спущусь, — указываю взглядом на дверь.

— Оставь с девчонкой Викторию. Она присмотрит.

— Мне повторить? — безошибочно распознав в моем голосе угрожающие нотки, Артемьев быстро ретируется, оставляя меня наедине с моей спящей игрушкой.

Как он сказал? Никакого секса в ближайшие пару недель? Прости, док, но это не тебе решать. Моя игра, мои правила.

Алатея

Я просыпаюсь уже на мягкой постели, моя голова утопает в божественно приятных подушках. На этот раз мои руки больше не связаны как и ноги. Если прежде, паук напрочь лишил меня движения, то сейчас, забрал один из важнейших органов чувств — зрение.