Доверься мне - Кристен Каллихан

От тепла его тела и запаха кожи у меня кружится голова и учащается пульс. Как дошло до того, что апогеем сегодняшнего дня стал флирт с Джаксом Блэквудом? Несмотря на волнение, понимаю, что это выше моих сил. Я месяцами не ходила на свидания, потому что быстро привязываюсь, становлюсь эмоциональной, а потом мне больно, когда мужчина неизбежно уходит. И этот человек уйдет. Он такой же яркий и мимолетный, как вспышка фотоаппарата. Я останусь с его образом, выжженным в памяти, и ничего больше.

Я повторяю себе все это голосом, непреклонным настолько, насколько вообще возможно. Но это не заставляет меня отступить. Не заставляет мое тело перестать тянуться к нему, даже не двинувшись. Возможно, это глупо с моей стороны, но хочу почувствовать что-то непредвиденное. Что-то реальное, пусть и ненадолго.

Он слишком настроен на меня, чтобы не заметить. Веки Джона опускаются, когда взгляд скользит вниз по моему телу, прежде чем вернуться к лицу. Он медленно кладет руку на стену рядом с моей головой.

— Скажи мне, Стелла, — бормочет он.

— Нет, — игриво шепчу в ответ, хотя и не стоит.

Его бицепсы напрягаются, он наклоняется, на губах пляшет улыбка.

— Скажи.

Наши груди касаются друг друга, и я чувствую это на кончиках пальцев.

— Ты давишь на меня. — Я ненавижу то, насколько задыхающийся у меня голос.

— Ничего не могу поделать. — Его голос рокочет, тепло дыхания играет на моей коже. Он наклоняет голову так близко, что наши губы почти соприкасаются, и когда снова заговаривает, тон почти обыденный, за исключением хрипотцы, которая достает до самых моих глубин. — Ты пахнешь клубникой. Чертовски вкусно.

Мои веки трепещут, и я с трудом сглатываю.

— В обычной ситуации я бы сказала, что ты мыслишь штампами, но поскольку я ела клубнику, ты не совсем ошибаешься.

Джон легко смеется и откидывается назад, взглядом медленно скользя по моему лицу.

— Она была сладкой, Стелла-Кнопка?

Он смотрит на мой рот так, будто сможет это выяснить. В ответ мои губы подрагивают, и Джон это замечает, его дыхание становится глубже и быстрее.

— У тебя на губе две веснушки. Одна на верхней губе и вторая в уголке нижней.

Долбаные веснушки. Они были проклятием моей юности. Я скрывала их за губной помадой и молча проклинала, когда их кто-нибудь замечал.

Веснушки абсолютно нечувствительны, но клянусь, ощущение такое, словно он их касается.

— Ты только заметил? — Я пытаюсь превратить все в шутку, но выходит как-то вяло и пискляво.

Его губы изгибаются.

— Ох, я заметил. Они чертовски сильно отвлекают. Выглядят как две маленькие ириски. Заставляют меня хотеть лизнуть их, попробовать на вкус.

О боже. Пожалуйста, лизни. Я практически чувствую это. Хочу это почувствовать.

Нет. Плохая Стелла. Веди себя хорошо.

Губы Джона слегка приоткрываются, как если он сейчас смог ощутить этот вкус.

— Отвали, — шепчу я.

И снова мои предательские руки сами собой находят путь к его бокам, проходятся над поясом джинсов, удерживая мужчину на месте.

Джон издает горловой звук и, приподняв бедра, прижимается ко мне. Ощутимая выпуклость толкается в мой живот. Мы оба затаиваем дыхание, а потом он подвигается ближе, касаясь щекой моего виска.

— Сначала ты должна меня отпустить.

Большими пальцами скольжу под край его рубашки и нахожу гладкую, упругую кожу. Дрожь пробегает по его телу. Я пытаюсь думать, вспомнить, о чем, черт возьми, мы говорили.

Он проводит губами по моей скуле, шепча напротив кожи:

— Скажи мне, Стелла, чем ты занимаешься. Ты же знаешь, что хочешь этого.

Моя улыбка кажется незаконной. Каким-то образом действие напрямую связано со всеми моими счастливыми частями, вызывая жар и тянущее ощущение.

— Не думаю, что это так.

Снова хмыканье.

— Лгунья. Ты тоже умираешь от желания.