Импринт - Вероника Десмонд (2024)

Природа не терпит пустоты – поэтому вместо способности испытывать и распознавать эмоции она наделила меня прагматичным складом ума, высокой способностью к выживанию, адаптации и образованию.

Я просто нажимаю на кнопки, чтобы добиться желаемого результата. И у меня нет тех тормозов, которыми здоровые люди меряют и ограничивают свои поступки и эмоции. И эмоций в привычном понимании слова у меня тоже нет. У меня есть «чувство» собственничества, желание обладать, подчинять и стремление «разбирать» свои живые игрушки.

Но Катерина – не игрушка. Даже близко нет. Но я едва сдерживаюсь, что не нажать на ее гребаную кнопку, которая не хочет подчиняться нашей связи.

Затягиваясь сигаретой, я подхожу к дивану, где девушка свернулась в клубок, как самый аппетитный котенок. На ней только моя рубашка. Это уже больше чем кинк, теперь это аксиома – видеть ее в моей одежде.

Я начинаю кружиться возле Кэт, высматривая следы нашей ночи. Мой взгляд скользит по лодыжкам с легкими следами от моих рук – я слишком сильно потянул за ноги, когда брал ее на ковре возле камина. Черт, она лежала такая беззащитная, читая книгу для своей степени по психологии. Я просто не мог пройти мимо.

На шее – след от укуса и крупный засос. На самом деле они практически везде – отпечатки моей больной одержимости. Мне тяжело сдерживать себя от того, чтобы не переборщить. И знаете что? Она, блядь, не боится меня.

Катерина обожает разговаривать с моей дьявольской половиной, сталкиваясь лицом к лицу с самой пугающей стороной – с настоящим мной. Она единственная, кто разговаривает с настоящим мной. Это будоражит и едва сдерживает меня от того, чтобы не поглотить эту девушку целиком.

Кэт ворочается во сне, отчего ткань рубашки задирается, приоткрывая захватывающий вид на ее бедра. Поверх старых следов идут новые – те, что я оставил вчера, когда увидел в ее свадебном наряде. Мой милый котенок выбрала для церемонии короткое белое платье и трахни-меня-сейчас-же туфли. Ее потребность выглядеть хорошо в глазах окружающих превалирует над желанием каждую гребаную секунду саботировать ту разрушительную часть меня, которая нуждается в насилии.

Последние несколько недель Катерина была со мной и не со мной одновременно. У нас сложилось строгое расписание, где я будил ее утром, вылизывая ее сладкую киску дочиста, и потом трахал. После этого мы завтракали и я отвозил ее в клинику, а сам отправлялся на работу в Snow Corporation. Раньше работа отвлекала меня. На самом деле, код и бюрократическая схватка – единственное, что кормило мою асоциальную натуру, но отныне это не помогало. Иногда я отправлялся на охоту за моим маленьким котенком прямо в обеденное время, заставляя Катерину кричать в собственном кабинете Reed Hospital. Проклятье, ее крики…

Я тушу сигарету и сажусь на диван, чтобы понаблюдать за спящей Кэт. Она что-то бормочет во сне, издавая сексуальные звуки, а затем переворачивается на спину и бессознательно разводит ноги, показывая свою розовую плоть, до сих пор покрытую спермой и ее соками.

Блядь. У меня мгновенная эрекция.

Я стягиваю спортивные штаны, оставаясь полностью обнаженным. Медленно расстегнув пуговицы ее рубашки, я открываю свой подарок и глажу острые соски, которые торжественно приветствуют своего хозяина. Стон удовольствия тут же слетает с ее прекрасных губ, и я усмехаюсь. Может быть разум Катерины еще борется с моей ролью в ее жизни, но тело полностью принадлежит мне.

Я скольжу пальцами вниз и начинаю ласкать складки. Они быстро становятся мокрыми, заполняя мои легкие пьянящим ароматом ее возбуждения. Ее бедра дергаются, придвигаясь ближе к моей руке. Вот так… иди ко мне, мое наивное создание.

Через какое-то время Катерина стонет все чаще и чаще, пока ее тело не содрогается в оргазме. Она распахивает сонные глаза.

– Что… – ее рот приоткрыт, а лицо расслаблено. Ненадолго.