Импринт - Вероника Десмонд (2024)

Яркое солнце проникает сквозь шторы, заливая просторную комнату с высокими потолками. Огромная кровать с белоснежным постельным бельем, три широких окна с видом на садовой лабиринт и невероятная картина на стене – предположительно Вермеера, но я отказываюсь воспринимать тот факт, что Кастил мог купить нечто подобное. Это совсем на него непохоже.

Значит я в Хэтфилде. А что было вчера?

Воспоминания вечера безжалостно всплывают в моей голове, пока я опускаюсь на кресло и прячу лицо в ладонях. С моих губ невольно вырывается стон.

Как я могла напиться до такого состояния? Я никогда в своей жизни не пила больше двух бокалов шампанского, о чем я только думала?

Стоп.

Почему на мне только шелковая сорочка?

Я хватаюсь за мягкую белую ткань, судорожно анализируя информацию, и морщусь от нового прилива мигрени.

О нет. Нет, нет, нет.

Нет.

Кто-нибудь может убить меня прямо сейчас? Или хотя бы стереть мне память?

Мое тело моментально нагревается, а лицо краснеет при мысли о том, что Кастил касался меня, нес на руках, мыл и уложил спать.

Мать твою, он помыл меня. Как я догадалась? Мои волосы чистые, и я пахну вишневым гелем для душа, запах которого я навсегда вычеркнула из своей жизни семь лет назад. Потому что он любил этот запах – нет, Кастил был одержим им. Когда-то он часто зарывался в мои волосы, дышал мной и облизывал мою кожу, как самый настоящий псих. И раньше меня это будоражило.

И, наверное, сейчас тоже.

Да что, черт возьми, со мной не так?

Я ненавижу эту версию себя. На самом деле я чертовски ее презираю. Я имею в виду ту версию, где другая Катерина не может остановиться вспоминать, что было вчерашней ночью. Я кручу его слова снова и снова. Как заезженная пластинка.

За последние семь лет мое сердце не билось так быстро, как в тот момент, когда он сказал, что я принадлежу ему, а после закинул на свое плечо, как какой-то варвар.

Его голос подобно жестокой симфонии врывается в мое сознание и заставляет каждый дюйм моего тела вспыхнуть:

“Молчи, Катерина, если не хочешь, чтобы я трахнул тебя в центре Лондона”.

Боже…

Теперь я хочу умереть. Официально.

Раздается громкий стук в дверь, и я вздрагиваю, ощущая, как в груди колотится сердце.

Черт. Я не готова видеть его сейчас. Ни сейчас, ни когда-либо вообще.

Я подхожу к двери и молю вселенную, чтобы это оказался не Кастил.

– Да?

Мои плечи расслабляются при звуке незнакомого вежливого тона:

– Доброе утро, мисс Рид. Рад, что вы, наконец, проснулись. Вы спуститесь к завтраку или мне подать его в спальню?

Вероятно, ко мне стучались множество раз, прежде чем я выплыла из крепкого, пьяного сна.

– Я спущусь в течение часа, – мой голос слегка дрожит. – Спасибо, сэр.

– Как скажете, мисс Рид. Приятного отдыха.

Оставшись наедине со своими раздирающими мыслями, я решаю принять душ, чтобы сбросить напряжение. Горячая вода смывает с меня остатки похмелья вместе с пеной от мятного геля. Не знаю, разумно ли это – пытаться стереть его прикосновения таким образом, но я тру свою кожу до тех пор, пока та не начинает гореть.

Моя рука замирает в воздухе.

“Ты, кажется, забыла кому принадлежишь, котенок…”

Я напрягаюсь.

Нет, я все еще сковываю себя, не могу перестать это делать.

Я держу себя в руках.

Я контролирую себя.

Сохраняй контроль, Кэт.

Я нахожу черные коробки Saint Laurent, когда уже готова сорваться в бездну и с головой уйти в новый тревожный приступ. Вся одежда оказывается с этикеткой: белое, чересчур роскошное платье и туфли на высоком каблуке. Среди коробок также находится пакет из ателье Bordelle c… тонким корсетным бельем. Алым. И неприличным настолько, что моя кожа снова краснеет.

К черту. Не ходить же мне голой.

Я продолжаю бороться с паникой еще долго после переодевания и наматываю круги по спальне.