Что было – то прошло - Дениз Стоун, Келз Стоун

— Нет никаких правил, запрещающих нам встречаться, — говорит он, но я отказываюсь уступать. Он просто хочет получить свою ставку.

— Я не собираюсь бросать всю свою тяжелую работу. Для чего? Для этого? Мои руки бросаются между нами. — Чтобы Джоанна использовала это как еще одну причину, по которой мне не место в ORO?

— Что она тебе сказала?

Теперь от него исходит ледяная прохлада.

— Ничего такого.

Он делает шаг вперед, его тело теперь намного ближе к моему. Я хочу наклониться к нему. К черту конкуренцию. К черту соперничество.

Черт. Лука.

Я стряхиваю слова с головы.

— Что бы это ни было , — говорит он, — это не повлияет ни на одну из наших работ.

От его слов что-то глубокое во мне надломилось, как раскололась каждая кость в моем обмякшем теле. Все это возвращается ко мне гнусным цунами. То, как дрожали мои колени в офисе Джоанны, и слезы, которые я плакала, засыпая после телефонного звонка Луки с отказом. Я катапультируюсь в слишком знакомых гневе и унынии, которые живут где-то внутри меня.

Я чувствую себя совершенно жалкой.

— Конечно, вы ты это знал. В твоем телефоне есть справочник ORO? — говорю я в обороне. Мои руки начинают трястись. — Ты пересмотрел все свои драгоценные правила, прежде чем сделать ставку, чтобы ты мог без вины потребовать свой поцелуй?

Лука отстраняется от меня, его лицо искажает неожиданная боль. — Ты сегодня слишком много выпила.

Панический смех вырывается у меня. — Ты следишь за мной?

Он проводит языком по коренным зубам, закрывая глаза, как будто у него ужасная зубная боль. — У тебя было пять с тех пор, как я начал считать.

Мои глаза вылезают из орбит при его признании.

— Я отвезу тебя домой, Эйвери.

— Домой? — Я спрашиваю. — Ставка была просто на поцелуй, Наварро.

Приступ ядовитого гнева возвращается, чтобы завладеть мной. Скользит по моему телу и превращается во что-то гнилое.

Он протягивает правую руку к фонарному столбу, возвышаясь надо мной. Мое дыхание становится неглубоким в груди, и я чувствую запах алкоголя, который смешивается между нами.

Губы Луки касаются моей шеи, и я выгибаюсь под его теплым прикосновением. Наконец он приближается к моему уху.

— Давай проясним одну вещь. — Его голос проникает в меня. — Когда я снова поцелую тебя, ты будешь помнить каждую чертову секунду.

Я задыхаюсь, но он продолжает, поддерживая меня свободной рукой.

— Я обещаю, что каждый твой стон, каждый твой вздох будут изливаться из тебя добровольно. Потому что я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я нуждаюсь в тебе.

Я наклоняюсь лицом к нему, мои губы приоткрываются при виде его рта всего в нескольких дюймах от меня. Но он отступает, оставляя меня в холодном последствии пожара между нами. Мое тело нуждается в нем, а он предпочитает отказывать мне.

— Я позабочусь о том, чтобы ты вернулась домой в целости и сохранности. Сейчас. Садись. В.Такси.

Я поворачиваюсь к улице, не понимая, что машина, которую я не помню, заказывала, терпеливо ждет окончания нашей драки.

— Я не хочу идти домой. — Мой каблук врезается в тротуар. — Потому что, когда я проснусь завтра, мне придется тащить свое жалкое «я» в этот нелепый офис, где каждый шаг будет напоминать мне о Джоанне.

— Расскажи мне, что у тебя с ней случилось. Голос Луки суровее, чем я когда-либо слышал.

— Перестань притворяться, что не знаешь. Я ненавижу ОRO, ненавижу Джоанну и ненавижу…

— Эйвери, не говори того, о чем, я знаю, ты пожалеешь.

Его голос падает еще на октаву.

Я ловлю враждебность, которая была готова вырваться из меня. Я благодарна за перерыв.

— Тебе действительно нужно лучше справляться с отказом. — Мое горло саднит. — Звучит знакомо?

Гром, трещащий внутри меня, тянет меня к трезвости. После многих лет правильных поступков, принятия наилучших решений, а затем того, где я сейчас нахожусь, я должна был сломаться.