Осмелься - Саммер О'Тул

Пролог

Стелла

У меня есть теория, что мужчины с усами любят есть киски. Поэтому, когда бармен усами и очень обаятельной улыбкой протягивает мне и моей сестре Руби две порции, я думаю, не проверить ли сегодня мою теорию.

"За счет заведения. С днем рождения", — говорит он. Его глаза темные и озорные, а черная футболка, в которую он одет, отлично подчеркивает его подтянутые руки и точеный торс.

Руби подталкивает меня, и я вырываюсь из своих размышлений и хватаю рюмки. "Спасибо", — кричу я сквозь клубную музыку, прежде чем мы оба опрокидываем в себя спиртное. Она хватает меня за руку и начинает тащить нас обратно к морю потных тел, заполняющих танцпол.1

"Меня срежут в час!" Я слышу, как он кричит нам вслед. Я смеюсь и с ухмылкой оглядываюсь через плечо.

"Боже, я и забыла, какая ты озабоченная пьяница", — игриво хнычет Руби.

"Эй, тебе только раз исполняется тридцать". Я смеюсь и начинаю маневрировать сквозь толпу к нашим друзьям.

Найти их не составляет труда. Думаю, это подсознательно, но люди склонны обходить "Фоксов" стороной даже в таком переполненном клубе, как этот. Я даже не думаю, что дело в их татуировках на всем теле. Или едва скрытое оружие, которое вышибалы пускают в клуб только потому, что он принадлежит им.

Как будто тысячи лет инстинкта выживания запрограммировали большинство людей избегать таких мужчин, как Фоксы.

Очевидно, я не отношусь к большинству.

Когда я приближаюсь к группе — братьям Фокс и их женщинам, — они отступают назад и позволяют нам с сестрой танцевать в центре круга, аплодируя и хлопая. Мне приятно, когда меня отмечают, когда я хоть раз отключаюсь от своих обязанностей и просто веселюсь.

Голова плывет, а в ушах звучит тяжелый бас. Десятки крошечных страз на моем прозрачном платье из сетки ослепительно сверкают и меняют цвета под мигающими огнями. Я погружаюсь в музыку и позволяю ритму поглотить мои мысли. Следующий час проходит в пьяном угаре.

В какой-то момент Финн протягивает мне еще одну порцию. Он самый сварливый из всех братьев Фокс и ненавидит практически всех, даже своих братьев, поэтому я очень рада, что он пришел в переполненный клуб ради меня. Холодная жидкость — просто находка, когда я сгораю от выпивки и танцев.

Внезапно я чувствую руки на своих бедрах. Оглянувшись через плечо, я без удивления обнаруживаю, что они принадлежат Лохлану, самому младшему и единственному холостому брату Фокс. Я знаю его с тех пор, как ему было девять лет, а мне — шестнадцать. Я видела, как он вырос и стал самым отъявленным плейбоем Джун-Харбора и одним из моих лучших друзей после его брата Кэша.

В свете прожекторов его лицо приобретает дьявольские углы. Его обычно голубые глаза похожи на черные угли и нечитаемы в темноте. Он раздвигает пальцами мои бедра и кривит губы, словно осмеливаясь оттолкнуть меня.

Никогда не отступая перед вызовом, я отвечаю на его дерзкую ухмылку, отводя бедра назад, пока не чувствую пряжку его ремня через платье. Одна его рука прижимает меня к себе, а другая проводит по передней части моей ноги. Его пальцы касаются внутренней поверхности моего бедра, и мой живот вспыхивает, как провод под напряжением.

Я уже видела, как он танцует, уверенно и плавно, но чувствовать, как он танцует, — совсем другое дело. Наши тела двигаются в унисон. Танцуют. Ласкаясь. Исследуя. Я хочу обвинить алкоголь в том, что мой мозг отказывается от всего, кроме обжигающего ощущения его ладоней и изгибов его тела на фоне моего.

Мне все равно, что нас видит вся семья Фокс, не то чтобы они обращали на нас внимание. А если бы и обратили, то ничего бы не подумали. Просто танец на день рождения между друзьями.