Не жалея ни о чем - Ш. Фарнсуорт

— Это, скорее всего, потребует слушания. И, честно говоря, это трудно доказать. По моей оценке, развод будет быстрее и проще. — Он смотрит на меня. — Если ты хочешь, чтобы я представлял тебя, я согласен. И даю слово, что с моей стороны все останется конфиденциальным. Мне даже не нужно привлекать помощника. Но ты мог бы нанять любого адвоката, какого захочешь. На свете полно акул, которые десятилетиями занимаются громкими разводами. Возможно, тебе лучше обратиться к одному из них. Особенно, если Ханна решит что-нибудь усложнить.

— Что она, вероятно, и сделает, — комментирует Ашер.

Я не осознаю, что пялюсь на него, пока он не пожимает плечами и не берет свою кофейную чашку со столика рядом с диваном. Конечно, он не пользуется подставкой.

— Отлично. — Ашер вздохнул. — Я буду оптимистом. Она, вероятно, не будет пытаться получить несколько сотен миллионов, зная, что ты стоишь в десять раз больше, и у нее есть хороший шанс получить половину, если она приложит хоть какие-то усилия.

Меня не раздражает пессимизм Ашера. Меня раздражает, что он оскорбляет Ханну. Если у нее и есть коварная сторона, я никогда её не видел.

И мне кажется неправильным слушать, как кто-то унижает женщину, на которой я женат. Не похоже, что мы по разные стороны баррикад. Такое чувство, что мы разбираемся во всем вместе.

— Брак так и не был… завершен, — говорю я Джереми. — Это имеет какое-то значение?

— Юридически — нет. Нет, если только мы не воспользуемся определенными основаниями или каноническим правом, и будет гораздо проще просто подать на развод. У тебя есть свидетельство о браке?

Я киваю.

— Не у меня, — лгу я.

Оно у меня в бумажнике, но то, что я повсюду ношу его с собой, почему-то кажется личным.

— Ты действительно не помнишь свадьбу? — Спрашивает Джереми.

— Вся ночь в тумане.

— Наверное, наркотики, — говорит Ашер. — Вегас дикий. Люди добавляют в напитки всякую дрянь.

Я не уверен, заставляет ли меня это обстоятельство чувствовать себя лучше или хуже. Это не утешительное объяснение, но, по крайней мере, оно есть.

Телефон Ашера жужжит.

— Это Крю, — говорит он, щурясь на экран. Затем он смеется. — Он хочет знать, куплю ли я ему кофе по дороге на работу. Его холодильник полон растительной дрянью.

Скарлетт пожимает плечами.

— Если он забыл написать коровье молоко в список продуктов, это его вина.

— А он знает, где? — Спрашивает Ашер, набирая ответ для Крю.

— Встреча текстильщиков в Сохо. Это его утро с Лили.

Джереми встает.

— Мне нужно закончить составление контракта. — Он смотрит на меня. — Подумай об этом и дай мне знать, чем я могу помочь, Оливер.

— Обязательно. — Я тоже встаю, подхожу и пожимаю ему руку. — Спасибо, Джереми. Я действительно ценю твою помощь.

Джереми кивает и уходит. Ашер направляется сразу за ним, все еще разговаривая по телефону, бросив «удачи» через плечо. Скарлетт берет свою сумочку и тоже собирается уходить.

— Ты разговаривал с Ханной с тех пор, как покинул Вегас?

— Только один раз, о наших адвокатах.

Я снова лгу, сам не знаю почему.

Может быть, потому, что я знаю, что Скарлетт не кивнула бы одобрительно, если бы я сказал ей, что мы разговаривали прошлой ночью, и я продолжал лежать в постели в течение нескольких часов после того, как она повесила трубку, снова и снова прокручивая наш короткий разговор.

Это больший интерес, чем Скарлетт когда-либо проявляла в моей жизни. Я думал, она хотела бы, чтобы Крю стал генеральным директором. Вместо этого она поощряет — помогает — мне, возможно, взять на себя эту роль.

Или, может быть, это не имеет ко мне никакого отношения, а все связано с Ханной. Если бы я женился на ком-то, у кого нет истории с Крю, она, вероятно, не заботилась бы так сильно.

— Как только вы решите, кто вас представляет, вам следует прекратить все контакты. Пусть все проходит через адвокатов.