Не жалея ни о чем - Ш. Фарнсуорт

— Ха-ха, — произношу я нараспев. — И теперь они хотят с ним встретиться.

— Конечно, так тяжело быть частью здоровой, поддерживающей семьи.

— Я не хочу просить его приехать. Но я должна, я полагаю? И я не думаю, что есть какой-либо способ заставить его согласиться….

— Срань господня! — внезапно восклицает Рози.

— Что?

При других обстоятельствах ее настойчивый тон, вероятно, заставил бы меня сесть. Но водка начинает растекаться по мне ленивым теплом, делая трогательный звук действительно непривлекательным.

— Я только что просмотрела фотографии твоего мужа. Я никогда на самом деле не видела, как выглядит Оливер. Крю у нас любимчик фотографов.

Рози выросла в Нью-Йорке. Она даже пару лет ходила в школу со Скарлетт Эллсворт, прежде чем будущая жена Крю уехала в какую-то модную школу-интернат. Истории, которые она мне рассказала, являются частью того, что породило мою мгновенную неприязнь к сногсшибательной брюнетке.

Звук клавиш.

— Вау, он когда-нибудь улыбается? Я имею в виду, что ему подходит его образ высокого, темноволосого, задумчивого парня, но на самом деле, на что ему жаловаться? Он горяч, богат и женат на моей прекрасной лучшей подруге.

— Я думаю, что последняя часть, вероятно, и есть причина, по которой он хмурится, — отвечаю я.

Рози смеется.

— О, Джуд пришел.

— Хорошо. Я перезвоню тебе позже.

— Мне просто нужно поздороваться с ним. Нам не обязательно вешать трубку. Если я посажу его перед телевизором с пивом и какой-то спортивной передачей, он, вероятно, поблагодарит тебя за то, что ты отвлекла меня.

Я улыбаюсь, затем смотрю на свой грустный салат. Мне следовало остановиться и взять что-нибудь на вынос по дороге домой.

— Нет, все в порядке. Мне все равно нужно идти готовить ужин.

Ложь продолжает накапливаться.

— Хорошо. Мы скоро поговорим. — Наступает пауза. — Поздравления — неподходящее завершение разговора?

Я издаю смешок.

— Возможно. Но спасибо.

Рози тоже смеется.

— Пока, Хан.

— Пока.

Я бросаю телефон на диван, затем беру пульт, чтобы включить телевизор. Следующий час я ковыряюсь в салате, наполовину просмотрев комедию, которую смотрела дюжину раз до этого. Время от времени я делаю еще глоток водки.

Когда я снова беру телефон, уже больше десяти. Есть шанс, что он все еще на работе, но это кажется маловероятным. И менее серьезная версия Оливера — это тот, с кем я хочу поговорить.

Оливер отвечает на звонок неуверенно:

— Ханна?

С запозданием я понимаю, что он на восточном побережье. В Нью-Йорке уже больше часа ночи.

— Черт. Мне так жаль. Я забыла о разнице во времени.

Раздается вздох. Шуршат простыни. Я понимаю, что он в постели.

— Я думал, ты извинишься за то, что не ответила мне на сообщение. Приятно знать, что твой телефон работает.

— Извини, я забыла ответить тебе.

Его выдох звучит почти как смех, но я не могу сказать наверняка.

Наступает пауза, во время которой мы оба молчим. Я смотрю в потолок, представляя, как он делает то же самое. Должно быть, он живет в каком-то большом, причудливом здании.

Должно быть странно лежать здесь и слушать его дыхание, но это не так. Это удивительно… приятно.

— Ты позвонила мне, — в конце концов говорит Оливер. В его голосе нет злости по этому поводу, скорее любопытство.

— Моя семья знает, что мы женаты.

Еще одна долгая пауза, на этот раз не мирная и не комфортная.

— Ты сказала им?

— Не совсем. Мой отец случайно узнал. Он рассказал моей маме; моя мама рассказала моим брату и сестре.

— У тебя есть брат и сестра?

— Э-э, да. — Я прочищаю горло.

— Ха. Я думал, ты единственный ребенок в семье.

— Это оскорбление?

— Нет. Просто наблюдение. — Он делает паузу. — У меня есть брат.

Я смеюсь, застигнутая врасплох его сухим комментарием. Чувство юмора Оливера… неожиданное, я полагаю.