Не жалея ни о чем - Ш. Фарнсуорт

Мы продолжаем идти по деревянному настилу, пока не достигаем края парка. Оливер ничего не говорит, просто позволяет мне все рассмотреть. Он тоже не отпускает мою руку. Мы прогуливаемся по мощеным дорожкам в тишине, проходя мимо болтающих туристов и коричневых растений, ожидающих более теплой погоды, чтобы зацвести новыми побегами.

Не все воронки одинаковой высоты, поэтому нам приходится подниматься и спускаться по лестничным пролетам, чтобы исследовать все пространство. Пальцы ног сжимаются, но я больше сосредоточена на окружающем нас пейзаже. Не только на самом парке, но и на реке Гудзон и высоких зданиях, выстроившихся по обе стороны ее берегов. Опустились сумерки, подкрадываясь к ночи. Повсюду загораются огни, возвращая город к жизни, даже когда день подходит к концу.

На вершине самой высокой воронки есть смотровая площадка, откуда открываются виды на все извилистые тропинки, по которым мы только что прошли. Оливер прислоняется к перилам, глядя вверх, а не на что-либо из нашего непосредственного окружения. Последние штрихи заката меркнут, тускнеют, как умирающая лампочка.

— Я всегда думал, что было бы круто быть астронавтом, — говорит он, изучая небо.

— Ты не страдаешь клаустрофобией? — Я тоже запрокидываю голову назад, так что наблюдаю то же самое зрелище.

Он смеется.

— Что-то есть в космосе… таинственное. Опасное. Масштабное. То, что ты делаешь, не кажется таким уж важным. Бьюсь об заклад, здесь все выглядит очень крошечным.

— Я не могу представить тебя астронавтом. Они не носят костюмы. — Я дергаю его за пиджак свободной рукой. — По крайней мере, их скафандры не выглядят как костюмы.

Оливер улыбается.

— Мой папа тоже не смог. Он быстро отмел эту идею. Но моя мама отвезла меня в Космический центр в Хьюстоне.

— Звучит мило. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить поток вопросов, которые хотят выплеснуться наружу. Оливер не говорит о своей матери, я заметила.

— Так и есть. Но в то же время это было отчасти бессмысленно. Мы с ней оба знали, что я пойду в бизнес-школу, а затем буду работать в «Кенсингтон Консолидейтед».

Я киваю, все еще глядя в небо.

— В колледже я специализировалась в архитектуре наряду с бизнесом. Потратить еще три года учебы, чтобы получить степень магистра, казались мне не очень привлекательными, когда я заканчивала бизнес-школу. Начать работать на моего отца было проще, так что это то, что я сделала. И я возвращалась в тот момент снова и снова, но все равно не двигалась вперёд.

— Я рад, что ты подал заявление. Не удивлен, что ты поступила.

Я улыбаюсь, впитывая его веру. Это приятно. Неожиданно.

— Я еще не сказала своему отцу. Только тебе… и моей лучшей подруге Рози.

— Это она сказала тебе посоветовала подать заявление?

— В некотором смысле. Больше всего она хотела поговорить о тебе.

— Ты рассказала ей о нас?

— Я рассказала ей, что мы поженились. Ни… чего другого.

Он ничего не говорит.

— Она никому не скажет.

Я думаю, именно это его и беспокоит, пока он не спрашивает:

— Почему ты больше ничего ей не рассказала?

Простым и понятным ответом было бы то, что я не хотела объяснять, почему я проводила время со своим будущим бывшим мужем. У меня нет объяснения.

— Я не хотела.

— Ты рассказала ей о Крю?

Я киваю.

Оливер отводит взгляд, тусклый свет освещает его сильный профиль. И я понимаю, что он неправильно понял.

Я подхожу ближе, наслаждаясь теплом его тела. Любое тепло от солнца быстро исчезает.

— Это не то, что я…

— Нам пора ужинать.

Оливер направляется к выходу. После короткой паузы я следую за ним.

Я должна испытывать облегчение от того, что он не дал мне шанса объясниться. Обнажиться больше, чем я уже обнажила. Признать, что он что-то значит для меня.

Но это не так.

ГЛАВА 20

ОЛИВЕР