Сердце в огне - Марина Безрукова

Неожиданно поняла: она стала стесняться мужа. И бояться: вдруг то, что он тщательно маскирует, проявится в его глазах, как на фотобумаге. Смутные очертания станут четкими и резкими, и тогда уже не удастся себя обманывать.

— Жень… — вырвал из раздумий голос Глеба.

— А?

— У нас ведь всё будет хорошо… — с непонятной интонацией произнес он.

Он продолжал напряженно следить за утками. Одни лезли в самую гущу и щипали друг друга за шею, другие предусмотрительно плавали поодаль, довольствуясь ошметками размякшей булки, но зато гарантированно получая еду. Пожалуй, лучшая стратегия. Если булки будет много.

Женя внимательно посмотрела на его профиль — чужой и далекий, похожий на контур горы у моря. Почувствовав ее взгляд, Глеб повернул голову. Оливковые глаза помутнели и стали неживыми, как будто только что он переместился куда-то далеко.

* * *

— Ты чего опаздываешь? — прошипел в трубку Игорь. — Тебя уже шеф спрашивал! Сегодня же понедельник! Через две минуты совещание!

Глеб и сам видел, что успевает впритык. Встал позже обычного, заметался, забегал по квартире. Кинулся в ванную, а там Женька тянется за полотенцем — голая, смуглая, невозможно горячая… Улыбнулась несмело, убрала со лба влажные кудряшки волос и стоит, опустив руки с темно-красными шрамами. Раньше набросился бы, наплевав, что опаздывает, а сегодня засмущался, как подросток, заблеял что-то… Вспомнив эту сцену, Глеб поморщился, как от зубной боли. Ехавшая с ним в лифте женщина, с сочувствием взглянула и отвернулась. Вот точно также сделала и Женька.

— Жень… — Глеб неловко топтался на кухне.

Женя в коротком халатике переступила длинными стройными ногами по прохладному кафелю и обернулась — она как раз бросила в чашку пакетик с чаем. Это ей удавалось сделать без ущерба для кухни. Вместо чайника воду теперь нагревал термоспот. Удобно. Кнопку нажал, и кипяток полился в чашку. Главное, безопасно.

— Женя… я вечером пораньше постараюсь вернуться…

Он несмело коснулся ее талии, пальцы скользнули по мягкой ткани. Глеб игриво улыбнулся:

— Ты подождешь? Я заеду за шампанским и куплю замороженной вишни… Как ты любишь…

В мгновение ока прошлое было безжалостно вспорото острым лезвием, вывалило, выставило напоказ романтический вечер, да не один, когда в сумерках кружились в пузырьках игристого ледяные вишни, попадали вместе с вином в рот, передавались с жарким поцелуем друг другу. А потом отзывались ломотой в зубах и кисловатым терпким вкусом. С Женей всегда было много вкусов: шоколад и слива, дыня и корица, копченая паприка и горький хмель… Но вкус шампанского с замороженной вишней сейчас затмил всё.

— Ну как? Договорились! Вечером шампанское и вишня! Готовь бокалы… А я побежал, а то шеф устроит показательную порку… И так придирается всё время…

Женя молча кивнула, боялась расплакаться, так жалко выглядел Глеб в попытке реабилитироваться. Как будто хочет напиться шампанским для храбрости. Хлопнула входная дверь. Жалость вальяжно заняла место ведущей солистки.

Глеб смотрел, как меняются красные цифры на табло лифта. Тринадцатый этаж. В тринадцать часов он позвонит Анне и пригласит ее выпить кофе. Загривок приподнялся от приятных ощущений. За два дня Глеб изголодался по чувству покоя, которое помнил в глазах Анны. Это даст силы на вечер.

— Таким образом, возникает вопрос об изменении в кадровой перестановке… — голос управляющего доносился, как будто из бункера.