Сердце в огне - Марина Безрукова

Глеб окончательно смутился и начал оглядываться, чтобы найти предлог и сбежать. Но все его коллеги были заняты своими делами: выпивали, разговаривали, громко смеялись, незло подшучивали друг над другом…

— Ты с ними работаешь? — последовал еще один вопрос.

И снова короткий миг лазоревого неба, мелькнувшего среди сумерек.

— Да… мы иногда сюда заходим…

Глеб не понимал, что с ним. Он как будто превратился в десятиклассника, которого заприметила взрослая красивая девушка. Когда он знакомился с Женей, они были сразу на равных, словно давнишние друзья. Анна показалась ему чем-то недосягаемым и грандиозным — словно она была произведением искусства, а не живым человеком. Он никак не мог собраться с мыслями, чтобы повести непринужденный разговор, и отчаянно на себя злился, ведь раньше за ним такого не замечалось.

«Сейчас она встанет и уйдет!» — мелькнула острая, почти болезненная мысль. Глеб неловко подвинул стакан, на дне которого плескался остаток виски.

— А я здесь впервые… — не оставляла инициативы Анна.

Ее холеные пальцы с безупречным маникюром скользили по краешку посыпанного белой пудрой бокала. Глаза смотрели чуть насмешливо. Глеб загляделся, вспомнив тропическую птичку с яркими голубыми перышками. Она залетела к ним с Женей в спальню, когда они отдыхали в Таиланде. Но Анна не птичка. Если и сравнивать ее с каким-то животным, то это, несомненно, кошка, причем белая. Да, именно! Белая вальяжная кошка с сапфировыми глазами. Своенравная и привередливая.

Глеб улыбнулся своим мыслям: с чего бы ему об этом вообще думать?

— Вы… — начал он, понимая, что звучит это по-дурацки, но беседу требовалось поддержать.

— Ты, — перебила его Анна.

И с достоинством кивнула головой, словно королева даровала жизнь. Глеб засмеялся:

— Ты… тоже работаешь здесь, в одном из бизнес-центров?

Анна чуть приподняла правую бровь, задумалась, как будто решала, стоит ли открывать хоть какую-то информацию о себе.

— Да… теперь да…

— А где, если не секрет? — не унимался Глеб.

Он чувствовал, как горят щеки, то ли от алкоголя, то ли от волнения. Хотелось бы, чтобы от первого, но что-то подсказывало, что его смущение напрямую связано с собственными эмоциями.

— Секрет, — улыбнулась Анна и как-то по-особенному повернула голову.

Глеб уставился на изгиб шеи: «Как будто в музее смотришь на античную скульптуру». Анна знала, как эффектно смотрится это движение, и возвращаться в прежнее положение не спешила. Ее пальцы рассеянно скользнули по влажному стеклу бокала. Наконец, голубые огоньки снова замерцали прямо перед Глебом.

Некоторое время они сидели молча. Глеб оставил все попытки завести небрежный разговор. Он понял, это не нужно. Удивительно, но уже не казалось важным быть умнее, веселее или развязнее. Разматывались невидимые нити, опутывали плечи, руки и тела, надежно скрепляли и проверяли: не порвется ли?

Не сговариваясь, они пересели на диванчик в самом углу, откуда можно было наблюдать за всеми остальными. Когда бокалы опустели, оба заказали крепкий кофе в чашечках с наперсток. Анна поднесла напиток к лицу, закрыла глаза и глубоко вдохнула аромат. Тонкие ноздри затрепетали.

— Любишь кофе? — хрипло спросил Глеб.

Его глаза натолкнулись на айсберг. Он чувствовал себя капитаном-самоубийцей, который сознательно и планомерно сменил курс и направляет корабль прямо на плавучую гору.

— Я много чего люблю… — серьезно ответила она.

Постепенно в зале становилось свободнее. Даже самые стойкие уже исчезли за затемненными стеклянными дверями, ведущими на улицу. Краем глаза Глеб заметил, как, подхватив за талию очередную свою пассию, продефилировал мимо Игорь. Наверняка, он глупо ухмылялся и делал какие-нибудь знаки, но Глеб никак не отреагировал. Он смотрел только на Анну. Как она, напрягая высокую грудь, откидывается на спинку дивана, как облизывает губы, встряхивает платиновыми волосами…