Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— Выдумщица, побежал бы я за твоей рыбой, куда делся, из дома, нахер, выгонишь, а я же здесь хозяин, и как ты бы без меня?

— Никак! Обними меня…

— Скучала, что ли?

— Ага, вязала крестиком, шила носочки. Домострой в чистом виде! Как ты любишь…

— Всё, куковать будем вместе, раз спать не хочешь, — Кос не обратил внимания на то, что дорогой костюм помнётся из-за того, что он плюхнулся в нем на кровать, и позволяет Лизе обнять себя крепче, придвигаясь ближе. — Наши тебе привет передали! Пчёла сказал, что от него самый большой и жирный, от всего сердца и печени.

— От старых штиблет, — забавно получать приветы от того, с кем жила на одной территории, каждое утро моя за ним посуду, — виделись вчера.

— Фил завещал, чтобы домой шёл, своих кукол сторожил. Он там по городу развозит пьяные тела, — вечный спор о мальчике и девочке не покидает список излюбленных тем для споров. — Скажет тоже, блин, кукол! Сговор долбанный, я вас накрыл!

— Большой брат никогда не ошибается, — Лиза продолжает стоять на своём, — а ты должен занять очередь за пупсами. И бантики выглаживать, как стрелки на брюках.

— А я… — в глубине души Космос давно сдался уговорам жены, но ему нравилось, как Лиза смехотворно хмурит точёные брови, думая, что ему действительно есть разница, сына или дочь они ждут, — а я, значит, промазал с прогнозами?

— Ты был на удивление точен, как ювелир!

— Знай наших, но на фиг коры мочить по мою душу?

— Солнце, подшутил надо мной ты, и она уже отзывается на имя! Зову её — Арюша, а она балет свой устраивает. Знак согласия!

— Не прикалывался, чтоб ты знала. Впервые в жизни!

— Нет, я просто так тут хожу утиным шагом и кудахтаю временами! Сначала в помещении появляется живот, а потом меня разглядеть можно.

— Ой, Лизка, это беда, — желая унять возмущения голубоглазой, Космос проходится губами по нежному лицу и щёлкает её по носу, из-за чего Лиза смеётся заливисто и непринужденно, — покажи мне, где лобное место, алмазная?

— Клянись, чтобы я поверила в чистосердечное, — Лиза знала, что Кос продолжит её дразнить до самого роддома. — Прости, жена, что вместо Арьки ждал Павлика! Или Костика, главное, чтоб не Ваньку-дурака, а то с отчеством пролёт!

— Ваня — голова баранья? Ёпт твою… — предположение Космосу не вкусу, а Лиза стала смеяться ещё громче. — Ржёшь опять? Малыш, не в нашем же случае!

— Вот, Космодром, поэтому не буди лихо.

— Нет, талдычу ж тебе о том, что мне подвезло! Белый, бля, теперь переживает, что я его кружку отниму, этот же придурок там надпись «папа» надраконил, прикинь?

— Да слеплю я тебе такую чашку, самолично, отстань от друга! А если мы с Олькой что-то не знаем, и он реально стал папкой, то это проблема, да-да…

— Не, пальму первенства отобрать не позволю, хрен, — распластавшись на кровати, как морская звезда, Космос обхватывает большой живот жены ладонью, и склоняется к нему, желая почувствовать признак новой жизни. — Эй, атаманша, приём! Как делища? Чё матери опять не даем продохнуть? Вот те на, Лизк, не спит! Слышу ногу…

— Удивительное взаимопонимание, сразу на связь вышла, — тонкие и длинные пальцы Лизы нарушают ровный пробор на голове Коса, и теперь она совсем не хочет спать, наслаждаясь минутами, которые они проводят вместе. Внимательно следя за лицом любимого мужчины в свете ночника, Холмогорова замечает, что он почти трогательно улыбается, и эта улыбка дорогого стоит. Никто, кроме Лизы, не увидит такого Космоса, и это навсегда останется только между ними.

— Вертится там, как малёк в аквариуме!

— Растёт не по дням, а по часам.

— Дерётся! Скучно там, хорошо хоть, что кормят…

— Зайка, бей папу! Так ему…

— Чему ты учишь моего ребёнка?

— Жизни с тобой под одной крышей, лет на восемнадцать точно пригодится.

— Не семейка, а преступная группировка!

— Сейчас очень смешно было…

— А кто меня жалеть-то будет, неугомонная?