Доверься мне - Бекка Мак

Я не верю в это ни на секунду. Этот мужчина, что стоит передо мной на коленях, всегда был совершенным. Картер всегда был тем, кого я так всецело, так бесконечно люблю. Думаю, он просто осторожно выбирал тех, с кем делиться всеми этими особенными частями своей души. Мне так повезло, и я так благодарна ему за то, что я та, кого он выбрал, что я вижу и знаю его всего.

Его длинные пальцы обхватывают меня за талию, крепко сжимая, пока он смотрит на меня из-под опущенных ресниц.

— Я был потерян до тебя, Олли, и я был бы потерян без тебя. Ты мой лучший друг.

— И ты мой, — обхватив ладонью шею Картера, я направляю его вверх по своему телу. — А теперь идите сюда и полюбите меня, мистер Беккет.

— Да, миссис Беккет. Один раунд сладкой-пресладкой любви, сейчас начнется.

— Только один?

— О, детка. Ты не заснешь, пока не взойдет солнце.

Я ожидаю жесткого и грубого секса, как символ его потребности, свирепости, с которой он скучал по мне, скучал по этому. Но он дает мне совсем иное, потому что, как и всегда, Картер делится со мной всеми своими частями. И сегодня вечером он мягок и нежен, наслаждается каждым мгновением, когда кончики его пальцев танцуют по каждому дюйму моего тела. Его губы с нежной точностью движутся вниз по моей шее, по ключицам, по ложбинкам моего живота и изгибу бедер, воспламеняя мою кожу и возбуждая меня так ярко, что я дрожу от вожделения.

Я запускаю пальцы в его шелковистые, взъерошенные волосы, завивая и стягивая их, и вытаскиваю его лицо из-под своих ног, где, как мне кажется, ласкал меня несколько часов, а не всего лишь минут. Чудесные, потрясающие минуты, от которых мне сводит пальцы на ногах.

Со стоном и содроганием от того, как он слизывает мое возбуждение со своих губ, я хнычу, произнося свою мольбу.

— Ты нужен мне. Пожалуйста. Сейчас. Ты нужен мне, Картер.

— Я у тебя есть, — шепчет он, наваливаясь на меня всем телом.

Он раздвигает мои ноги и задирает одну из них. Когда его член упирается в меня, я прижимаюсь к нему, впиваюсь ногтями в его плечи. Наши губы соприкасаются. Картер, заглушая мой вздох, обжигает меня поцелуем и медленно входит в меня.

— Я люблю тебя. — Он целует слезы, которые свободно текут из моих глаз. — И я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь, и после этого тоже.

— Лив, Лив, Лив, Лив.

Тык, тык, тык, тык.

— Олли, Олли, Олли, Олли.

Тык, тык, тык, тык.

Я ворчу, не произнося ни одного внятного слова, и шлепаю по пальцу, который в данный момент тычется в мою щеку.

— Давай, сонный мишка. Просыпайся, малышка Олли.

— Я только что заснула, — бормочу я, сонно приоткрывая одно веко и щурясь на солнце, льющееся сквозь стеклянные двери из-за плеча Картера. Он сдвигается, пока его улыбающееся лицо не становится единственным, что я вижу.

— Ты проспала четыре часа.

— Четыре часа? — я переворачиваюсь на спину, широко раскидывая руки. — Ну, если я проспала четыре часа, то, конечно, пора просыпаться.

Утренний смешок Картера — один из моих любимых звуков, такой глубокий и рокочущий, хриплый ото сна, хотя он явно бодрствовал гораздо дольше меня. Он на удивление бодрый.

Он перекатывается на меня, раздвигая мои бедра, и размазывает влагу между ними. Он одобрительно хмыкает, обмакивая пальцы в меня, от чего я головой зарываюсь в подушки и постанываю.

— Хм. Похоже, ты ждала, когда я тебя разбужу.

Я не знаю, я больше удивлена или разочарована, когда он скатывается с меня, и поднимает меня.

— Да ладно тебе. Вставай. У нас впереди занятой день.

Я хватаю подушку и бью его по голове.

— Невежливо начинать то, что ты не собираешься заканчивать.

— О, я собираюсь закончить. Примерно десять раз подряд, а потом тебе действительно нужно будет поспать, — его ухмылка становится дьявольской, но затем он снова тянет меня за руку, увлекая к балкону. — Я хочу тебе кое-что показать.