После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

Новое зловещее опустошение расползается внутри меня, пока я смотрю на него. Даже если мы с Эйденом переживём это, даже если он откроется мне так, как раньше, действительно ли лучше будет знать, над чем он работает, если он всё ещё женат на работе, а не на мне? Или это всего лишь будет другой вид боли? Новое чувство одиночества, ощущение, что я на втором месте, уступая богу его смартфона и профессионального успеха, отвлекающего его от меня.

Я не удостаиваю его действия ответом. И Эйден, похоже, не замечает.

Соскользнув со стола, я хватаю свою пиццу, бутылку вина и зову котов, которые бегут за мной в спальню.

Ну хоть кто-то считает, что за мной стоит гнаться.

Глава 11. Эйден

Плейлист: Rayland Baxter — Bad Things

Это один из тех дней, когда бремя тревожности ощущается как стальные тиски вокруг моих рёбер, когда я слышу собственный пульс, грохочущий в ушах, а моё сердце превратилось в сплошную тахикардию. Не на чём заострять внимание, нет конкретной причины.

«Вот только ты готов был заняться оральным сексом со своей женой на кухне, потом Дэн написал тебе, и ты соскочил с неё так, будто она воспламенилась».

Бл*дь. Бл*дь. Я просто продолжаю прокручивать это в голове, как и многие моменты, когда я облажался в жизни. Моменты, когда я выставил себя идиотом или опозорился. Когда моя одежда была слишком поношенной или слишком маленькой. Когда я так уставал от садовой работы, которой занимался по выходным в средней школе, что засыпал в классе, а потом просыпался в лужице слюней на парте и членом на лице, который кто-то нарисовал фломастером. А я заметил его, только когда на пятом уроке глянул в зеркало в туалете.

Это проигрывается у меня в голове по кругу.

Иногда это не даёт мне спать. Иногда я просыпаюсь и зацикливаюсь на одном моменте, когда я неправильно объяснил термин на лекции, и мне пришлось разослать электронные письма всем 300 студентам и сказать, что я ошибся. В другой раз я нашёл опечатку в своей академической статье, написанной в соавторстве, и каким-то образом накрутил себя до мысли, что из-за этого меня уволят.

От этого у меня мурашки по коже. Иногда мне даже кажется, что меня стошнит.

И сегодня один из таких дней. Провалы занимают все мысли в моём мозгу. Я на грани панической атаки. Не могу врать, я чувствую тягу отчаяния. Ту душащую, заставляющую рвать на себе волосы злость из-за того, что я застрял. Что тревожность управляет моей жизнью вместо меня.

Так что когда у меня выдается перерыв между парами, и я не должен сидеть в кабинете для консультаций, я выхожу на прогулку, стараясь дышать, отвлечься, обрести почву под ногами. Сжимаю ладони, напрягаю пальцы, вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Возле моего корпуса есть небольшой, менее людный озеленённый участок, и я хожу там по кругу, наверняка выглядя как любой другой профессор, прогуливающийся и обдумывающий очередную идею.

Возвращаясь с очередного круга, я замедляюсь, заметив, что Том сидит на лавочке неподалёку. Готовый к работе в своей серой униформе уборщика, он ставит небольшую сумку-холодильник, в которой наверняка упакован его ужин, и отпивает что-то из термоса. Когда мой путь направляет меня мимо его скамейки, он смотрит через тёмные солнцезащитные очки под его обычной выцветшей чёрной бейсболкой и вежливо машет рукой.

Я постепенно останавливаюсь.

— Привет, Том.

— День добрый, — отвечает он, салютуя термосом. — У тебя всё хорошо?

Моё лицо искажается.

— Прошу прощения?

Он отпивает из термоса, затем ставит его между своих ног.

— Ты выглядишь так, будто пытаешься выиграть олимпийское золото по спортивной ходьбе. Подумал, может, у тебя стресс. Но возможно, я проецирую. Я хожу так, когда на взводе.

— О. Ну… да. Прогулки иногда помогают от тревожности.