Тремор - Каролина Эванс

Опять тишина и опять с улицы слышны голоса людей и музыка из проехавших машин. Опять все замерло. Глаза в глаза и в них все ответы, весь исход встречи. Таня приблизилась к нему и стала поправлять ему волосы. Она улыбнулась, вспомнив, как раньше любила ощущать их мягкость в пальцах. Видя ее улыбку, Кирилл был готов начать молиться. Сердце колотилось в груди как бешенное.

— Ты любишь меня? — прошептал он.

— Да.

На нее тут же обрушились объятия. Запекшиеся губы часто-часто прислонялись к ее щеке. С протяжным всхлипом Кирилл зарылся лицом в ее волосы. Его онемевшие пальцы все сильнее обхватывали ее. Таня накрыла его руками сверху. Она не шевелилась. Лишь иногда переводила взгляд на Кирилла, на его трясущиеся плечи, а потом вновь смотрела перед собой. Так шли минуты. На улице стемнело окончательно, и свет напольной лампы уже едва освещал комнату.

— Что ты хочешь? — спросила Таня.

Кирилл приподнялся, и, воспользовавшись моментом, Таня встала, чтобы включить свет во всей студии.

— Быть с тобой. И жить… Неважно как, — радостно усмехнулся он.

— Как ты хочешь.

— Как я хочу… — нараспев произнесла она, не спеша рассекая комнату.

— Да, что ты хочешь? Можем быть всегда рядом, и я буду ездить на твои выставки. Буду поддерживать тебя, любить, говорить с тобой. Остальное не так важно.

Холодный свет резко осветил пространство. Кирилл тут же поморщился и закрыл глаза. Они слишком долго пробыли в полумраке.

— Мне надо подумать. Все слишком внезапно. Я шла сюда с мыслью, что начну новую жизнь, я… Мне надо все обдумать.

— Ну, конечно, — пробормотал Кирилл.

— Конечно. Но ты завтра уезжаешь, да?

Таня замерла напротив дивана, глядя ему в глаза.

— Да. Вечером.

— Хорошо, — сказал он.

— Я что-нибудь сниму в этом районе. Потому что… Что бы ты не решила, я хочу еще раз увидеть тебя.

— Ладно. Давай встретимся утром на набережной Парка Эль-Ретиро? Там каменные львы и колоннада с всадником.

— Давай, — тут же сказал он.

Видя Танино смятение, Кирилл направился к выходу. До последнего он не сводил с нее взгляда. Его порывало еще раз обнять ее или хотя бы постоять с ней рядом, но она так и не сдвинулась с места. Он плавно закрыл за собой дверь.

На улице темно. Стало куда прохладнее. Он шел без единой мысли. Шаги становились все быстрее, но это не помогало остановить дрожь. Кирилл сжал челюсть, чтобы зубы бились не так сильно. Стали болеть скулы. Когда он остановился, то, придя в себя, понял, что прошел час, как он вышел от Тани.

Дойдя до скамейки, Кирилл сел и стал искать, где остаться на ночь. Поблизости был отель, что еще мог принять его. Он тут же направился к нему.

На ресепшне его встретила приветливая девушка.

— У вас забронирован одноместный люкс. В качестве комплимента наш отель приготовил для вас премиальную бутылку вина и закуски.

— Ну, что вы, не стоило, — пробормотал он, когда они уже направились к номеру.

— Вам все нравится? — спросила она, остановившись у массивной кровати с серебристыми узорами на изголовье.

Кирилл кивнул, глядя перед собой неподвижным взглядом.

Лишь когда девушка ушла, он посмотрел на бутылку вина среди фуршета на стеклянном столике. Наполовину отпив ее, Кирилл усмехнулся. Алкоголь уже давно стал водой для его сознания. Он ни капли не успокоил его.

Отодвинув атласные шторы, он открыл дверь балкона. На нем оказались два кресла и небольшой столик. Он вспомнил Прованс. Как на похожих креслах сидели они с Таней и провожали закат, держась за руки. Кирилл замер посреди дверей. Он представлял, что видит их спины. Видит Танины кудри, ее хрупкие плечи и себя. Их лица повернуты к уходящему солнцу, они улыбаются. А он стоит и понимает, что не знает, как жить, если завтра в последний раз увидит ее. Может, он вообще не доживет до утра. Может ведь такое быть, может?