Тремор - Каролина Эванс

— Ты получила, что хотела. И я тоже. Я стал звездой, у меня есть все, о чем я мечтал, даже больше. Мы, вроде как, должны быть счастливы, да?

Кирилл принялся ходить по комнате. Таня наблюдала за его движениями.

— Что ж, я точно нет. С того дня, как ты стерла меня из своей жизни, я тешил себя надеждой, что найду тебе замену. Я из последних сил сдерживался, чтобы не обдолбаться до смерти. Мне говорили: Кир, подожди, сейчас начнется жара. И слава, и деньги, и девушки. Ну, подожди, вот сейчас. Вот как отгремит альбом, как тебя признают лучшим, как закончится тур и так много-много раз. Вот сейчас… А пустота не уходит. Мне по-прежнему нужна ты, а не другие девушки. Нужна любовь родителей, а не людских масс. Я вот что понял, — замер он у картин вдоль стенки.

— Любовь — не то, что надо заслуживать. Тебя или любят, или нет. Куда бы не двинулась Земля, Луна всегда будет рядом. Это я, Таня. Я — твоя Луна. Я люблю тебя, и ничего не изменит этого. Кажется, за эти три года… Не было ни дня что бы я не думал о тебе. Я хотел найти тебя раньше, но не мог. Я говорил себе, подожди, ты не можешь все бросить. Сейчас столько дел, и ты не можешь ослушаться продюсера. Не можешь потерять карьеру, ведь ты всю жизнь шел к ней. А оказалось, могу. Я улетел искать тебя. Я спрашивал о тебе у Даши, у Калеба, летел к твоей бабушке, в Таиланд к этой… Крис.

Таня тут же подняла на него взгляд.

— Да, я все знаю, — ответил на него он.

— И, к сожалению, это ничего не изменило. Ты нужна мне. А я, кажется, нужен тебе.

Все это говорилось как-то само собой, без его контроля. Словно текст был давно заучен, и даже туман в голове, мелкое постукивание зубов не помешали уверенно сказать его. Кирилл оглядывал картины, и ему казалось, он чувствует настроение каждой из них. Словно он был рядом с Таней в момент их создания. Видел все, что было в ее сердце.

Последнюю фразу он сказал по наитию. Пока его рука сама не потянулась к перевернутому холсту, он и понятия не имел, правда ли это.

— А я, кажется, нужен тебе, — произнес он еще раз, смотря на свой портрет в контрастных, содрогающих душу, оттенках. Сомнений в этом уже не было.

Он повернулся к Тане. Она переложила ноги на диван и обхватила их руками.

— Сядь ко мне, — сказала она, с усилием разжав губы.

На пару секунд, что он шел к ней, Таня закрыла глаза. Время замедлилось, и она впала в какой-то поток. Кто-то за нее сказал то, что до последнего момента было не ясно ей. Открыв глаза, Таня увидела Кирилла. Он смотрел на нее так, словно от ее слов решалась его судьба. Но это совсем не испугало ее.

— У меня уже другая жизнь. Завтра я улетаю в Барселону.

— Я полечу с тобой.

— Я полечу туда с Дмитрием.

Он отвел взгляд. Какая-то мысль развивалась в нем, пока он в онемении смотрел сквозь стены. Лицо побледнело.

— Ты любишь его?

— Не знаю, — вздохнула она.

— Мы пока не на той стадии, чтобы выяснять это. Но я уже совсем другая. Не та, которую ты любил в Питере.

— Я знаю. Знаю, — отчеканил он.

— Но какое мне до этого дело? Ты должна была понять, что никакого, если слушала меня. Никакого! Ты упала в самую грязь, в разврат, сделала свое тело вещью, и, к сожалению, после всего этого я здесь. Я бы очень хотел, чтобы меня как отрезало после того, что Крис сказала мне, но нет. Сердцу плевать на это. Она убеждала меня, что я любил твой образ, твою ангельскую легкость, жизнерадостность, то, чего никогда не было во мне. Я бы очень хотел, чтобы это было правдой, но нет. Что бы ты ни сделала, я, блять, буду всегда любить тебя. Может неумело, по-своему, но… Знаешь, я буду стараться. Правда. Если ты меня любишь, то остальное не важно. Скажи, ты любишь меня?

Он раскраснелся и, кажется, был готов заплакать. Таня обхватила его лицо пальцами.