Любовь по его правилам - Рина Ушакова

— Триста печений? — воскликнул староста громче, чем следовало.

— А что такого? Духовка у меня есть, а тесто там нужно самое простое, любой дурак замесит, — сказала она. — Ну кроме тебя, конечно.

— Денисова, притормози, ты не успеешь, нам сначала нужно сами предсказания придумать и распечатать, у тебя может остаться на готовку один день, а может и меньше.

Доводы старосты звучали убедительно, но Даниэла не любила, когда её планы менялись, поэтому готова была пожертвовать незначительными вещами ради конечной цели.

— Ладно, — согласилась она. — Не так уж и нужны эти печеньки, просто напечатаем всё, оформим покрасивее и будем раздавать.

— В целом неплохо… — одобрил староста. — Многие наверняка будут фоткать свои предсказания и у себя выкладывать, так что реклама нам обеспечена… Да, Денисова, всё-таки в таких вещах ты неплохо разбираешься, не зря ты у нас мисс популярность.

— Прекрати! — приказала Даниэла и закрыла уши ладонями. — Не называй меня так, это всё в прошлом! Я тогда была глупа и не понимала, что делаю!

— Не обольщайся, с тех пор ничего не изменилось, — сказал староста и прыснул со смеху. — И вообще, тебя многие за спиной так называют, смирись.

— Кто называет?

Её вопрос остался без ответа, потому что староста спрыгнул со сцены и пошёл вдоль рядов кресел к выходу из зала, но Даниэла не смогла бы спокойно жить, если бы не узнала, откуда у него такая информация. Она бросилась за ним следом и быстро догнала.

— Ты серьёзно? — спросила на ходу Даниэла — Меня так кто-то называет?

— Ну да, — ответил староста. — В основном, конечно, те, кто тебя терпеть не может.

— В смысле? — удивилась она. — Меня кто-то терпеть не может?

— Представь себе, и таких немало.

— А что я им сделала?

— Ничего, просто тебя считают зазнавшейся, высокомерной и крикливой выскочкой, которая готова на всё, лишь бы оказаться в центре внимания, — не без удовольствия процитировал общественное мнение староста.

— Кто это? Имена, фамилии! Говори, быстро! — потребовала Даниэла.

— Ещё чего, сама ищи, — сказал он и вышел в коридор.

Выслеживать своих недоброжелателей она считала делом, недостойным её времени и сил, поэтому не собиралась отпускать старосту просто так.

— Немедленно говори, а то я всех в школе перекрошу!

— Ладно, — сжалился староста, и Даниэла даже дышать перестала в ожидании, — одного точно знаю, какой-то Пётр Ромашевский…

— Вот и будешь первым в очереди на расправу! — рявкнула она.

Как бы старосте ни хотелось поиздеваться над ней, ему пришлось сдаться, потому что иначе она не отцепилась бы от него. Он продиктовал ей навскидку около пятнадцати имён, каждое из которых Даниэла записала на вырванном из помятой тетради листе, и ушёл, а она уставилась на этот расстрельный список.

Толку от него, по правде, было мало, так как вряд ли Даниэла смогла бы что-то сделать. С этим лучше всего справился бы Феликс, и раньше она просто попросила бы его разобраться, но теперь у неё не было уверенности в том, что когда-нибудь у них наладятся отношения.

Пока что от невесёлых мыслей Даниэлу спасала подготовка к конкурсу, за которую она взялась с утроенными силами. Оставалось всего три с половиной дня, и за это время нужно было столько всего сделать, что переживать из-за Феликса ей было некогда. А может, она специально загрузила себя, чтобы хоть ненадолго отвлечься.

Возвращаться в актовый зал Даниэла не торопилась, потому что шёл третий урок, в коридоре было особенно тихо, и в такой обстановке думалось гораздо лучше. Она уставилась в окно, перебирая в голове варианты того, как можно сделать их гадальный салон интереснее, и в очередной раз так увлеклась идеями, что не заметила, как рядом с ней возник Феликс.

Ей эта встреча показалась случайной, но вообще-то пора было смириться с тем, что у него ничего случайного не бывало, а если и бывало, то это тоже было запланировано.