Любовь по его правилам - Рина Ушакова

Она как раз направлялась на урок, но заметила невдалеке Даниэлу. В последнее время им редко удавалось спокойно поговорить, а уж про то, чтобы увидеться после занятий, и речи не шло. Даниэле приходилось разрываться между сбором реквизита и заполнением бесконечных журналов, домой она возвращалась поздно, и сил хватало только на то, чтобы кое-как сделать домашку. Веронику, впрочем, это не обижало: она, наверное, могла целый год не общаться и не видеться с Даниэлой, но всё равно считать её своей подругой.

— Лучше бы я не приходила… — ещё раз вздохнула Даниэла.

— Что на этот раз?

— «А»-шки стырили нашу идею для конкурса, и я теперь крайняя.

— Ого, — воскликнула Вероника, удивлённо округлив глаза. — Как так? У нас уже всё сделано почти.

Подобную формулировку Даниэла слышала уже второй раз за последние пять минут, поэтому непроизвольно скривилась.

— Вот как-то так, — ответила она, — кто-нибудь проболтался или просто подсмотрели, уже не важно.

— Подожди, — сказала Вероника. — А как «А»-шки могли украсть нашу идею? Я же помню, что вы решили сделать какой-то список, чтобы не повторяться.

— Да, но я забыла туда её записать.

— Вот это попадалово! — воскликнула Вероника, и её брови опять полезли на лоб. — Если наши про это узнают…

— Тише ты, — одёрнула её Даниэла. — Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь услышал. Вот что теперь делать?

— По-моему, раньше у тебя всегда был один-единственный способ решения всех проблем.

Почему-то о том, чтобы обратиться к Феликсу, Даниэла даже не подумала, хотя обычно она действительно бежала к нему при возникновении малейших сложностей. Может, всё дело в том, что это всегда было лишь предлогом, чтобы лишний раз увидеться с ним?

— Я не могу, мы же с ним теперь вроде как встречаемся, — пролепетала Даниэла.

— И что? — удивлённо спросила Вероника.

— Не знаю, но… Просто мне кажется, что теперь я не смогу его попросить ни о чём, вдруг он решит, что я только ради этого с ним.

Как и все остальные мысли, которые посещали Даниэлу, эта моментально отразилась на её лице, превратившись в смесь испуга и растерянности.

— Умеешь же ты загнаться, — заметила Вероника, покачав головой.

С этим трудно было поспорить. Иногда Даниэла придумывала что-то, что со стороны казалось странным, однако сделать ничего она с собой не могла, потому что логика в этом случае была бессильна.

Вот и сейчас, вместо того чтобы по привычке разыскать Феликса и нагрузить его своими проблемами, Даниэла почему-то сомневалась, что ей стоит это делать. И причина не только в том, что он мог что-то там подумать. Просто раньше их взаимоотношения были простыми и ясными, а теперь всё изменилось, и как вести себя с ним, она не понимала.

С одной стороны, всё было, как и прежде. Феликс подтрунивал над ней в своём стиле, а Даниэла из-за этого бесилась, но вместе с тем в его присутствии она постоянно ощущала скованность, которая возникала совсем не из-за смущения. Просто он сохранял отстранённость, и любые попытки приблизиться к нему неизменно оборачивались неудачей, потому что Феликс либо игнорировал их, либо реагировал так, что было непонятно, врёт он или говорит правду.

Всё это привело к тому, что общение с ним превратилось для Даниэлы в подобие шахматной партии. Каждый шаг приходилось продумывать, а любое действие с его стороны воспринималось как попытка запутать её и подавить её волю, причём без какой-либо конкретной цели. На фоне этого просить Феликса о помощи казалось не самой лучшей идеей.

До конца учебного дня Даниэла пыталась найти выход самостоятельно. К счастью, все классы продолжали свои шпионские игры и держали подготовку мероприятий в секрете, поэтому время ещё было, но его становилось всё меньше и меньше. Рано или поздно кто-нибудь из параллельного не выдержал бы и проболтался, и что-то подсказывало Даниэле, что счёт шёл даже не на дни, а на часы.