Грехи святого - Белла Джей

Он поцеловал край моего рта.

— Тогда тебе нужно приготовиться к пыткам, Segreto. Потому что я планирую смаковать каждую секунду.

14

СВЯТОЙ

Ее кожа была огненной, а губы — соблазнительными. Изумрудные глубины ее глаз были жидким искушением, и я хотел потерять себя в них. Я хотел утонуть в ней. Я хотел задохнуться в ее сущности, пока мы поглощали друг друга. И хотя я не хотел бы ничего больше, чем выгибать ее тело по своей воле, чувствовать, как ее киска сжимает мой член, пока я упираюсь бедрами в ее задницу, прямо сейчас… мне нужно было показать ей, что моя любовь к ней стала сильнее моей похоти. Сильнее, чем моя непрекращающаяся потребность в контроле.

Я просунул палец в бретельку ее платья и медленно спустил его с ее плеча.

— Ты уже почувствовала вкус к тому, как я трахаюсь, не так ли?

По тому, как горели ее глаза, я понял ответ на свой вопрос.

— Помнишь, во время нашей первой поездки в Италию, в туалете моего самолета?

— Какую часть?

Я провел большим пальцем по другому краю ее платья и погладил тонкий ремешок между пальцами.

— В той части, где я спросил тебя, трахалась ли ты раньше. — Мой взгляд остановился на ней. — Ты сказала, что у тебя уже был секс, и я напомнил тебе, что я спрашивал не об этом. Ты…

— Я спросила, есть ли разница. — Она сглотнула, и в горле у нее заклокотало. — И ты сказал, что с тобой — да.

Я улыбнулся.

— Ты хорошо помнишь тот день.

— Как я могла забыть? — Она посмотрела в сторону, наблюдая, как мои пальцы неторопливо спускают ремешок с ее руки, а затем снова подняла на меня глаза. — В тот день я поняла, что это лишь вопрос времени, когда ты обратишь мое собственное тело против меня.

Ее слова заставили меня почувствовать вкус победы на губах. Соблазнить Милу, сделать ее своей — это был мой самый большой триумф. Жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это. Платье соскользнуло с ее тела, упав в лужу голубого цвета вокруг ее каблуков. Я прикусил губу от благодарности, впиваясь в нее взглядом. Изучал каждый изгиб, каждый дюйм обнаженной кожи.

Все мое.

Черные шелковые трусики, которые должны были быть сексуальными и манящими, только мешали, были камешком на моем пути, который вел туда, куда я действительно хотел попасть. Мила смело протянула руку и положила ладонь на мой член. Я застонал и схватил ее руку, когда похоть всколыхнулась и обожгла мои вены.

— Не усложняй мне задачу, Мила.

— Как ты и сказал, у меня появился вкус к тому, как ты трахаешься.

Голод в ее глазах умолял меня. Ее раскрасневшиеся щеки умоляли меня. Я знал, чего она хочет. Но я также знал, что ей нужно, а ей нужно было, чтобы ее боготворили, пока ее тело снова и снова разбивается на фрагменты наслаждения и восторга.

— Положи руки мне на плечи.

Секунду она колебалась, прежде чем сделать то, что я потребовал, и слегка положила руки мне на плечи. Не отрывая от нее взгляда, я опустился на колени, как грешник, собирающийся исповедаться в грехе всей своей жизни. Ее тело манило меня, и похоть, от которой трепетало ее тело, пела для меня. Прекрасная мелодия желания и разврата.

Наши взгляды все еще были прикованы друг к другу, когда я провел пальцами по бокам ее трусиков и спустил их по бедрам и ногам. Я опустил взгляд на черные туфли на каблуках.

— Думаю, я позволю тебе оставить их.

Она хмыкнула, ее руки по-прежнему крепко лежали на моих плечах, пока я поднимал ее ноги одну за другой, чтобы снять черные шелковые трусики.

— Я уже говорил тебе, как ты хороша на вкус? — Я провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее ног. — Как мне нравятся твои стоны, когда я требую тебя?