Грехи святого - Белла Джей

— Если бы я считал, что его смерть будет достаточным наказанием, я бы давно это сделал. Но он заслуживает того, чтобы жить с тем, что он сделал. Он заслуживает того, чтобы ложиться спать по ночам, зная, что его единственный сын, его единственный ребенок ненавидит его больше всего на свете в этом уродливом гребаном мире, в котором мы живем. — Он придвинулся ближе, и в его глазах не было ничего, кроме решимости. — Он знает, что я всегда найду способ все ему испортить, а значит, он будет постоянно оглядываться на меня. Гадая, что я сделаю в следующий раз.

Невозможно было не заметить презрения, которым были пронизаны его слова. Я практически чувствовала, как от него исходит ненависть.

— Он отнял у меня мать, Мила. Потом он позволил всем думать, что она сумасшедшая, что она была неуравновешенной женщиной, которая выбрала путь труса, покончив с собой. Смерть была бы слишком милосердной.

— Сэйнт.

— Видишь? Видишь, в каком я дерьме? Я построил всю свою жизнь на ненависти к нему. У меня есть все это богатство, больше денег, чем я знаю, что с ними делать, но я ничем не наслаждаюсь. Ничем. — Он откусывал каждое слово. — Я не нахожу радости ни в чем, кроме страданий моего отца. — Он замолчал и сузил глаза. — Так было… до тебя. Пока я не услышал биение сердца своего ребенка.

И тогда меня осенило. В этот момент все обрело смысл.

— Вот почему ты хотел, чтобы я уехала.

Он ничего не ответил. Ему и не нужно было отвечать, потому что я и так знала, что права. Я сделала шаг ближе и потянулась к его руке, желая прикоснуться к нему и одновременно посмотреть ему в глаза.

— Ты хотел, чтобы я ушла, потому что впервые с тех пор, как умерла твоя мать, ты чувствуешь что-то, кроме ненависти. Что-то кроме горя, которому ты позволял поглощать себя все эти годы. — Я провела ладонью по его щеке, и по лицу потекла одна-единственная слезинка, а каменное выражение его лица начало трескаться. — Впервые ты чувствуешь что-то… прекрасное.

Он положил свою руку на мою и склонился к моему прикосновению.

— Счастье никогда не было тем, что я искал, Мила. Я никогда не позволял себе мечтать о жизни, в которой я мог бы просыпаться по утрам и не чувствовать ненависти, которая постоянно выжимает жизнь из моих костей. А теперь, — он обхватил меня за талию и притянул ближе, — теперь я просыпаюсь по утрам с мыслью о тебе, гадая, смогу ли я когда-нибудь быть достойным тебя. Я хожу с постоянным страхом, что однажды ты поймешь, что заслуживаешь гораздо большего, чем я.

— Я люблю тебя, Святой.

— Ты так говоришь, но как ты можешь? Как ты можешь любить меня после всего, что я сделал? Я причинил тебе боль. Я использовал тебя. Я превратил твою жизнь в…

— Я здесь, — перебила я. — Я здесь… с тобой. И да, ты причинил мне боль. Ты использовал меня. Но я все еще здесь, потому что, как мы уже много раз говорили… все изменилось, включая тебя. — Я встала на носочки и обвила руками его шею. — Я здесь, потому что одна только мысль о том, что я могу быть где-то еще, пугает меня слишком сильно.

— Быть со мной должно пугать тебя.

— Должно. Любовь к тебе пугает меня. — Я положила руку на живот. — Быть матерью для нашего ребенка пугает меня. Мысль о том, где я буду на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, пугает меня. Но я боялась всю свою жизнь, жила со страхом каждый день… пока не решила, что он не будет управлять мной.