Дикая любовь - М. Джеймс

Первые недели нашей с Еленой жизни в новом доме были совсем не такими, как я ожидал. Хотя я не уверен, чего именно я ожидал. В последний раз, когда я был женат, в последний раз, когда я жил с кем-то, я был совсем другим человеком.

Оставаться у Изабеллы и Найла было проще. После двенадцати долгих лет жизни в одиночестве я выработал привычный распорядок дня, мне было легко оставаться одному. Оставаясь с ними, я не чувствовал себя по-другому. Мы с Еленой существовали в неком подобии лимба, ложась спать вместе и просыпаясь вместе, но без всех остальных обязанностей и рутины, которые возникают при совместной жизни.

Теперь все изменилось. Мне снова пришлось учиться жить в чужом пространстве, делить его. И вместе с этим я узнал о ней то, что сблизило меня с ней без моей на то воли просто потому, что невозможно жить с человеком так, чтобы этого не происходило.

Я уже знал, как она выглядит, когда впервые просыпается утром, сонная, с волосами, спутавшимися вокруг лица, как зарывается в подушку и пытается притвориться, что еще не пора вставать. Я уже привык просыпаться, желая ее, с твердым и ноющим телом, и подавлять это желание, говоря себе, что чем чаще мы будем вместе, чем больше я буду поддаваться своим желаниям, тем тяжелее будет нам обоим. Я начинаю сомневаться, так ли это, потому что мне кажется, что это так же трудно, несмотря ни на что.

Прежде всего, я хочу сделать ее счастливой. Я никогда не умел готовить, но я стараюсь хотя бы на завтрак, единственное блюдо, которое я умею готовить… готовлю и сейчас для нее, потому что в первое утро, когда она вошла и увидела мою попытку приготовить блинчики и яичницу, она улыбнулась так, как я не видел ее уже несколько дней. Я приношу ей цветы, когда возвращаюсь со встреч. Я пытаюсь выяснить, что ей нравится, какой кофе она пьет по утрам или какие закуски ей хочется или захочется, и держу их в доме для нее. Все, что я могу придумать, чтобы увидеть ее улыбку или скрасить ее день.

О том, что она сказала мне, что любит меня, в ту первую ночь в новом доме, я не вспоминал. Она больше не упоминала об этом, и я, черт возьми, не собираюсь.

Не сейчас, когда я знаю, что не могу сказать ей это в ответ.

Но с каждым днем все больше и больше запутываюсь. Я говорил себе, что не могу любить ее, что никогда не смогу дать ей ту любовь, которую она заслуживает, но каждый раз, когда я делаю для нее какую-то мелочь… приношу мороженое или цветы, пытаюсь приготовить еду или убраться перед ее возвращением после посещения Изабеллы, каждый раз, когда я приглашаю ее на ужин, в кино, в музей или еще куда-нибудь, чтобы показать ей город, маленький ноющий голос в моей голове спрашивает, что именно это, если не любовь к кому-то?

Если бы кто-то спросил меня, почему мне нравится проводить с ней время, почему мне не в тягость быть женатым на ней или делить с ней жизнь, я мог бы перечислить причины, не пропуская ни одного удара. Она веселая, умная, добрая, милая, и у нее больше нервов, чем у некоторых мужчин, с которыми я сталкивался. Последнюю часть никто не поймет, если только не провел с нами время в Рио, и после того, что Елена там сделала, я предпочел бы, чтобы она прикрывала мне спину, чем некоторые парни, с которыми я работал, не то, чтобы я когда-либо говорил ей об этом. Я хочу, чтобы она смогла оставить все это позади. Я хочу, чтобы она смогла забыть об этом.

Каждый раз, когда эта мысль приходит в голову, я говорю себе, что делаю все это, чтобы сделать брак терпимым для нее, чтобы она не была несчастна из-за того, что мы оба оказались в этой ситуации. Что я изо всех сил стараюсь быть достойным мужем и что это не имеет никакого отношения к тому, как сжимается моя грудь каждый раз, когда я вижу ее улыбку, как я с нетерпением жду ее голоса, когда вхожу в дверь, как я испытываю чувство грохочущего облегчения каждый раз, когда убеждаю себя, что я ждал достаточно долго и что мне пора отнести ее в постель.