Дикая любовь - М. Джеймс

Как и было обещано, Левин возвращается к столу как раз во время нашего первого танца. Он протягивает мне руку, когда я встаю, как идеальный джентльмен, и провожает меня на танцпол, когда начинается музыка, красивая инструментальная композиция с большим количеством струнных. Я не выбирала конкретную песню для нашего первого танца, я не могла придумать, что можно найти такого, что соответствовало бы нашим отношениям. Мысль о том, чтобы выбрать песню для нас с Левином в наших нынешних обстоятельствах, причиняла слишком много боли. Изабелла сказала мне, что выберет что-нибудь вместо меня, и я довольна этим выбором. Она красивая и под нее легко танцевать. Когда Левин кладет одну руку мне на спину, а другую на руку, я радуюсь, что так и есть, потому что не могу сосредоточиться на шагах, помимо мышечной памяти всех уроков танцев, которые у меня были, но только не когда он снова прикасается ко мне.

Давление его руки на мою спину кажется горячим, как будто она проникает сквозь кружево, и все мое тело пылает от того, что я снова так близко к нему. Мы почти касаемся друг друга, пока движемся по ступенькам, его рука скользит по моей руке, а его пальцы переплетаются с моими и кружат меня, возвращая обратно, и когда я прижимаюсь к нему грудью и бедрами, когда мы снова начинаем двигаться, у меня перехватывает дыхание.

Я хочу его так сильно, что мне становится больно. Он выглядит таким красивым в своем угольном костюме, идеально подогнанном под каждый дюйм его мускулистого тела, его татуировки проглядывают над воротником на шее и на запястьях рукавов рубашки и пиджака, чернила покрывают тыльные стороны его рук. У большинства ирландцев и королей здесь похожие татуировки, как и у присутствующих членов Братвы, хотя Виктор, конечно, не такой чернильный, как многие из его людей, но на Левине они кажутся мне особенно сексуальными. Может быть, это потому, что я так хорошо знаю их, потому что я проследила так много узоров своими пальцами и губами, и эта мысль вызывает во мне новый прилив жара, а мое сердце быстро бьется в горле, пока мы с Левиным двигаемся по танцполу.

Все закончилось слишком быстро. Я слышу слабые возгласы гостей, когда музыка стихает, и Левин притягивает меня к себе. От давления его рук на мою спину и неожиданно полного прижатия его тела к моему голова начинает кружиться, когда он наклоняется и проводит губами по моим губам.

Я не ожидала поцелуя. Я знаю, что он играет для гостей, и это не больше поцелуя, чем тот, что был у алтаря, слабое прикосновение его рта к моему, но от этого у меня слабеют колени. Мне хочется прижаться к нему, углубить поцелуй, но я знаю, что не могу. Я отпускаю его, когда он разрывает контакт, и вижу, как в его глазах мелькает что-то похожее на сожаление, когда он берет меня за руку и уводит с танцпола.

О чем он жалеет, о конце танца, о поцелуе, о самом браке, я не знаю, и не уверена, что хочу знать. Но у меня нет времени размышлять об этом, потому что он ведет меня к Виктору, с которым я еще не была знакома официально.

Он сидит за столом с высокой, стройной, темноволосой женщиной, которая близко склонилась к нему. Он смотрит на нее с тем же обожанием, которое я видела на лице Найла, когда он смотрел на Изабеллу во время церемонии. У меня снова защемило сердце от того, что мужчина, обладающий такой властью, так явно влюблен в свою жену.

— Виктор. — Левин останавливается у стола и кивает своему боссу. — Позволь представить тебе мою жену, Елену.

Виктор встает, как и темноволосая женщина рядом с ним.

— Приятно, наконец, познакомиться с тобой лично, тебя уже окрестили редким бриллиантом Бостонских королей, — с улыбкой говорит он, берет мою руку и подносит ее тыльную сторону к губам. — Это моя жена, Катерина.

На ее лице искренняя улыбка.