Кольцо с шипами - Карина Рейн

С этими словами Пригожин снова ныряет в салон, и через пару секунд испаряется. Если бы не его подарок, который я по-прежнему сжимала в руках, я бы решила, что всё произошедшее мне попросту приснилось. Но нет, вот оно — доказательство существования самого невозможного мужчины на свете, за которого я вот-вот должна буду выйти замуж.

И за какие грехи я так жестоко наказана?

Глава 2

— Ты не обязана этого делать, если не хочешь, — в сотый раз повторят папа, пока я терпеливо жду окончания работ портного.

Ни одно из платьев, представленных в его каталоге, которыми он явно гордился, мне не понравилось — слишком вычурно и бездушно, будто главной их задачей было пустить пыль в глаза своей стоимостью. Поэтому, поворчав себе в усы, мужчина милостиво разрешил мне самой решить, в каком платье я пойду под венец — под его чутким присмотром, разумеется. Поэтому теперь мне почти ежедневно приходилось вытягиваться по струнке и терпеливо ждать, пока он снимет мерки, выберет ткань и покройку и по сотому кругу попытается уломать меня хотя бы на несколько слоёв юбок, но я остаюсь непреклонна. Я знаю, что Демид уже несколько раз пытался проникнуть в мою импровизированную примерочную, которая была устроена в ванной комнате отеля, где мы с папой живём уже три недели, но я пригрозила господину Игнатову, что вместо его творения на свадьбу надену картофельный мешок, если он будет потворствовать желаниям моего будущего мужа. Ужаснувшись альтернативному варианту, Герман Феликсович стал выпроваживать Пригожина из номера поактивнее меня, так что я хотя бы во время выматывающих примерок могла побыть в безопасности.

— Ты же знаешь, что обязана, — не соглашаюсь с тяжёлым вздохом: ноги устали от долгого стояния на каблуках, к которым я не привыкла, пока портной булавками намечал подол платья. — Это не самое страшное, пап. Куда бы мы оба пошли, если бы Пригожин отобрал дом? У нас нет родственников, готовых принять нас — с тех пор, как твой бизнес прогорел, они вообще забыли, что мы существуем.

Отец удручённо кивает и прячет глаза; первым порывом оказывается желание утешить родителя, но я неудачно дёргаюсь, и одна из булавок, которыми орудует Герман Феликсович, впивается в лодыжку, заставив меня взвизгнуть.

— О, мой Бог! — тут же досадливо морщится портной. — Ты чуть не угробила весь мой тяжкий труд! Знаешь, как тяжело отмывается кровь с шёлка!

Закатываю глаза к потолку.

— Я в порядке, спасибо, что спросили, — отзываюсь недовольно. Герман что-то ворчит себе под нос и возвращается к работе. — Всё наладится, пап, вот увидишь.

— Ульяна? — слышу голос Демида, и в двери ванной начинает дёргаться ручка из-за его бессмысленных попыток попасть внутрь. — Долго ещё будет продолжаться этот детский сад, впусти меня!

— Ну уж нет, дорогой! — с довольной улыбкой пою. — Ты же знаешь, что жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы!

— Что ещё за суеверные бредни? — гремит голос будущего мужа, и на ручку в очередной раз обрушиваются бесплодные нажимы. — Мы с тобой оба знаем, почему ты так себя ведёшь, так может перестанешь прикрываться пустыми отговорками? Открой дверь! Я должен убедиться, что ты будешь прилично одета в день свадьбы!

Задумчиво хмурюсь.

— Ты полагаешь, что Герман Феликсович позволит мне появиться на церемонии абы в чём? — равнодушно бросаю. — Я так не думаю. Скорее всего, меня просто запрут в комнате и заставят надеть один из тех жутких вариантов из каталога — я права, господин Игнатов?

— Совершенно верно, — усмехается в усы мужчина и добавляет уже громче: — Не беспокойтесь, Демид Дмитриевич, я всё держу под контролем!