Один долгий вечер - Татьяна Ростова

Взгляд не сулил ничего хорошего, его явно возбудила литература Ивана Алексеевича Бунина и проблемы, поднимаемые в ней. Тая от этих мыслей чуть не рассмеялась, ей абсолютно с ним не было страшно, а когда он наклонился и быстро провёл языком по её нижней губе, все мысли вылетели из головы. Потом он нежно приоткрыл языком её губы и стал целовать. Они стояли, тесно прижавшись к стене, девушка ощущала его тяжесть на себе, и от этого давления внутри живота запульсировала чувствительная венка. Её куртка была расстёгнута, под ней тоненький старый свитерок. Для рук Олега он был совершенно не преграда, и скоро Тая ощутила прикосновение тёплых пальцев у себя на талии, потом спине, он нежно водил руками по коже, едва касаясь, оставляя горячие дорожки на ней.

— Не надо, Олег, — прошептала она, пытаясь оттолкнуть его. Девушка была без лифчика, он понял это, и от этой мысли стало вдвое жарче.

— Не бойся, просто поцелуй, — пробормотал он, не убирая рук и даря себе и девушке неземные острые ощущения. — Я не сделаю ничего плохого, только хорошо.

Она зажмурилась, пытаясь прогнать это наваждение, но самое страшное было то, что она не хотела его прогонять.

— Послушай меня, я должна спросить — ты серьёзно? Это важно. Меня и так в жизни много кто не любил и бросал, кто обязан с рождения любить, понимаешь?

Он немного отстранился: — Ты затягиваешь меня, я не могу жить спокойно. Всё время хочу быть с тобой. И — да. Это серьёзно. У меня никогда ещё такого не было. Очень сильно.

Его красивые большие глаза сейчас мягко и уверенно смотрели на неё, а руки обхватили её тоненькую талию под свитером и гладили кожу у брюк, мечтая опуститься ниже.

— У меня тоже. Но я не хочу, чтобы у нас всё было… Я не для тебя. Мы всё равно не будем вместе. Кто-нибудь, да будет против. Твои друзья, родители, просто одноклассники — все. Тебя засмеют, как меня. Станут издеваться. Понимаешь? Я серьёзно. Такая жизнь ни к чему. Я привыкла — ты не сможешь. В конце концов, мы расстанемся, а я не смогу. Если я окончательно влюблюсь в тебя — я потом жить не смогу.

— Полезешь на кран? — улыбнулся он белозубо.

Она хихикнула, но подавила смешок, не желая разрушать серьёзность разговора.

— Я не шучу. Я предлагаю тебе подумать. Любовь — это не игрушки, как думает твой друг Ваня. Я вообще решила для себя никогда не пытаться полюбить, клялась и зарекалась. Но появился ты — я не понимаю, что со мной происходит, это сумасшествие.

— Это я предлагаю тебе подумать, чтобы перевести наши отношения на следующий — официальный уровень, открытый не только мусоропроводу и подъезду, но всем, как ты сказала.

— Олег, а как же твои друзья? Ты знал их с детства, а я даже обрадовалась, когда ты поссорился с ними, и я поняла — из-за меня. Представляешь? Я обрадовалась, вот такая я эгоистичная тварь. Если со мной, то больше ни с кем.

— Я согласен, с друзьями и поговорить-то стало не о чем в последнее время.

— Ты согласен? Ты любишь меня, ну хоть чуть-чуть, ещё рано…

В ответ он наклонился и ещё раз поцеловал её: — Да, я люблю тебя. Признаюсь, — выдохнул он ей в рот. — А ты?

Слёзы блеснули у неё в карих глазах: — Я тоже… люблю… тебя.

— Ты для меня. Я решаю, так это или нет, а не мои друзья и родители.

Она обняла его, уткнувшись в ворот свитера, смочила слезами шею.

— Хорошо, если будет так.

— Ты не веришь?

— Верю, надеюсь, люблю, — прошептала она и расплакалась сильнее.

Олег почувствовал, как из-под ног уходит пол от счастья. Значит, она всё-таки не будет ему просто другом, он измучился от этой мысли. Сегодня впервые за месяц он будет легко спать.

Денис весь вечер протанцевал с Радой, а Ваня сидел в одиночестве за столиком, злой и угрюмый. Но, конечно, не потому, что друг проводил время со своей девушкой, было много причин.