Один долгий вечер - Татьяна Ростова

Ира рассмеялась, изящно поджав под себя ноги в обтягивающих бархатных штанах: — Ты так говоришь, будто он жениться собрался.

Антон поднял взгляд от компьютера, и лицо его сделалось жёстким.

— Мой сын — это моя плоть и кровь. Пусть спит, с кем хочет, но в свой дом я позволю ему прийти только с той, которую я одобрю. И её, и её семью.

Ира подняла брови, махнув рукой: — До этого далеко, не переживай, наш мальчик просто спускает пар, это ему только на пользу. Да и девушки сейчас знаешь, какие, ещё похлеще парней — умные, расчётливые и сексуально озабоченные.

— Вот именно — расчётливые, — согласился Антон. — Но мы на то и родители, чтобы уберечь его от разного рода продуманных безродных сучек.

Олег и не подозревал, что его родители, всегда всё позволяющие ему, насторожились. Ему это даже в голову не приходило, когда он изо дня в день больше и больше влюблялся в Таисию Синёву.

Он смутно ощущал, что это было не просто влечение, что в какой-то момент он просто перестал быть собой. Да и был он кем-то до этого? Самовлюблённым мальчиком богатых родителей?

Никогда он бы и не подумал, что будет обсуждать с девушкой те литературные произведения, которые они проходят по программе в школе. Да не просто обсуждать — спорить после того, как прочтёт! Он вообще раньше мало читал, ему были безразличны вопросы, типа — что автор хотел этим показать, каковы нравственные проблемы, обсуждаемые в романе и так далее. Теперь читала она — читал и он, и вместе они отвечали на эти вопросы, устраивали диспуты и блиц опросы друг другу.

По литературе у него пятёрка выходила по результатам первой четверти, хоть и оценки выставляли раз в полугодие! Раньше его ждала в лучшем случае четыре, а то и три. Нет, ну, всё-таки четыре, Роторову учителя не осмелились бы ставить три. Его мать была членом попечительского совета и уважаемым членом родительского комитета всех одиннадцатых классов — она отвечала за финансирование всех праздников и мероприятий.

Сегодня, например, они с Таей обсуждали несколько повестей Бунина, в том числе и Тёмные аллеи, которые в программе числились, как дополнительно — очень неплохая вещь с немалой долей эротики, думал Олег. После им наскучило, Тая нашла в ящиках бесплатные газетёнки, и в них они перешли к анекдотам и шуткам.

— Ты считаешь, что писатели не должны описывать секс? — его эта тема явно волновала. — Но это же часть жизни, причём очень важная, ты так не считаешь?

Тая закатила к потолку глаза: — Я думаю, что его надо описывать, но не грубыми словами, а ненавязчиво, поверхностно — эротически, понимаешь? К сожалению, современная литература этим страдает.

— А по-моему надо называть вещи своими именами, и так будет лучше. Реалистичнее.

Она скосила на него глаза и улыбнулась: — Чисто мужская точка зрения. Не путай литературу и журнальчики с фотографиями девушек.

— Подожди, подожди, ты хоть раз видела такой журнал вблизи? Это же тоже искусство! И сниматься в них, и делать фотографии, статьи — это тоже литература, которая очень востребована.

Тая разозлилась, она соскочила с подоконника и встала перед ним. Он смотрел на неё сверху вниз тёплым, смеющимся взглядом. Она ещё не поняла, что он подначивает её.

— Да? Вот эта литература востребована, а Бунин что-то не особенно. Если бы не я, ты бы и не узнал о таком.

— Согласен, я в это время листал бы журнальчики, — усмехнулся он и получил приличный удар рукой в плечо.

Он мгновенно соскочил с подоконника, прижал её к крашеной обшарпанной стене и замер, слушая её шумное дыхание. Она стояла, подняв руки и невольно придерживаясь за его плечи.

— Не дерись, я всё равно сильнее, — прошептал он так сексуально, что дыхание Таи сбилось, она глубоко вдохнула и подняла на него глаза, до этого ей был виден только его подбородок с отросшей щетиной.