Малера - Хелен Кир

Свинтила. Смахнулась как фанера. Да что за нахрен! Ладно. Все равно по-моему будет. Побрыкается пусть немного. На празднике моем помотаю ей нервы. Ревность самое лучшее лекарство для проявления чувств. Воспользуюсь Викой. А Лерка, хер с ним, пусть с Максиком припиливает, а там на месте разберемся. Испорчу один свой день рождения. Их еще много будет.

Привожу себя в порядок и иду в дом. Сажусь за стол и все оставшееся время ловлю на себе внимательный и чуть раздраженный взгляд дядь Спарта. Лыблюсь в ответ! Че еще мне делать. Замечаю, как мой батя над нами ржет.

Батя Ванга в действии. По ходу тоже просек.

10

— Убери руку, мне неудобно, — шипит Лера, толкает меня с подлокотника.

Молча снимаю и позволяю сесть так, как ей хочется. Хорошо, фиг с ней, пусть психует. Впереди нас восседают родители. Они настолько увлечены игрой солиста на виолончели, что вряд ли слышат нашу возню.

Бушует. Революционерка неугомонная. Ну я так думаю, если злится, то значит небезнадежно все. Значит что-то есть у нее ко мне. Значит…

— Не дыши в мою сторону!

Да бля… Я сейчас ей по заднице настегаю. Просто отхреначу прямо здесь при всех! При воспоминании о Леркиной заднице-орехе мигом поднимается не только настроение, но и мой член. Он прям восстает и каменеет. Сукаааа…. Ну в филармонии же!

Меняю положение в кресле и пытаюсь сосредоточиться на игре солиста. Даже глаза прикрываю, пытаюсь погружаться в произведение. Ну чтобы побыстрее пришло воодушевление. Три струны. Всего три струны. И смычок. Как он пилит на инструменте так забористо? Внимательно луплюсь на него. Солист весь растворился в музыке. Он и есть само продолжение смычка, который соприкасаясь со струнами, рождает эту мелодию.

— Отвернись!

Ну я не виноват, что моя башка все время поворачивается в сторону Лерки. Я даже не участвую в этом процессе осознано. Просто натыкаюсь на ее разгневанное лицо и прочухиваю тот момент, когда начинает возмущаться. Не в силах ругаться, откидываюсь на спинку.

— Ты вообще охренел? — тычет мне пальцем между ног.

Да чтобы ее! Закидываю ногу на ногу, предварительно запихнув между ними конец.

— Извини!

Да какого хера я все время должен оправдываться и извиняться. Ну встал и что? Из-за нее же. Ведь не дура, понимает все. Другое дело, что мы не одни, но я, блядь, не в силах этот процесс эрекции контролировать. И по команде член не обвиснет! Зато, есть несомненный плюс, пусть видит, что теперь на нее реакция исключительно такая.

Максимально сосредотачиваюсь на музыке, чтобы все же больше не обострять. К счастью, двухчасовой концерт подходит к концу. Аплодируем неменьше двадцати минут. Всех на бис и все такое. Рассеянно хлопаю и кошусь на свою присуху. В который раз поражаюсь ее красоте. И где раньше мои глаза были? Ведь как заново открываю Леру для себя.

Она не в каноническом плане красотка. Архарова еще плюсом необычная. В лице таится холодная хищность, притягательность звериная просто, густая и вязкая. Изящная, грациозная и гибкая. А раздраженность придает сексуальность, как ни странно. Так и хочется заграбастать. Руки чешутся, про другое молчу.

На хер все предрассудки, еще раз себя убеждаю. На кукуй все! Заберу, украду, унесу! Моя будет. Отвечаю, все для этого сделаю.

— Слышишь, недотрога, — осторожно склоняюсь к ней — надеюсь ужинать со всеми отправишься, не смоешься?

— Не шмоюсь-не шмоюсь. — дразнится, скривившись как дите малолетнее, шепелявит за каким-то хреном.

— Че? Папка прижал?

— Тьфу на тебя, ирод! — наклоняется к отцу и обнимает его за шею.