Не тихоня - Лаванда Май

Все затихли и с интересом наблюдают за диалогом. Я и сам весь подобрался, не желая упустить что-то, возможно, важное. Всё-таки мужское имя прозвучало.

— Адекватности. — Алина подходит к аудиторному столу, за которым уже сидит Одария и извлекает из своего рюкзака лекционную тетрадь. — Сейчас выйдешь из своего панциря и снова начнёшь не смешные шутки шутить.

— Я же не виновата, что ты такая ранимая. Работай над собой, а ко мне не лезь.

— А ты ко мне не лезь.

— И не собиралась: ты мне больше не интересна. Чего прилипла?

Алина, вероятно, ответила что-то грубое. Нам здесь не было слышно слов, но я задался вопросом: а что это Иванова сейчас делала? К ней ведь и правда никто не лез. Зачем сама же провоцирует конфликт? Я чего-то не знаю, похоже. Это один из тех моментов, когда я особенно остро осознаю себя полным новичком в этой группе. Они-то всё понимают, в отличие от меня.

Я уже было повернулся к Рыжкову, чтобы спросить, но быстро опомнился. Я же парень Одарии. Теперь уже даже официально. А значит и вопросы буду теперь все лично ей задавать.

Звенит звонок, начинается пара. В затихающую аудиторию входит препод, старенький Антон Павлович. Он идёт медленной шаркающей походкой, и всем нам ясно, что следующие полтора часа мы проведём «весело». Вновь длинные паузы в нудной речи немолодого мужчины, задумчивые взгляды на наши лица, зачитывание лекции с потрёпанного учебника… Но всё же я давно заметил, что всем студентам словно жалко его, и они учтиво соблюдают тишину.

В один удачный момент, когда Антон Павлович надолго уткнулся в книгу, пишу Одарии сообщение:

— Пообедаешь со мной?

— В буфете?

— Ресторанов в этом вузе не предлагают.

— На большой перемене?

— Конечно.

— Договорились.

В этот раз я не пытаюсь скрыть от Дани, с кем переписываюсь. Да и ему уже не так интересно, когда никакой таинственности не осталось. В телефон ко мне не заглядывает, рожи странные не кривит, как Ермолин, например или некоторые другие кадры.

Когда наступает обеденное время, не таясь, хватаю Крылову за руку и веду по коридору. Я впервые иду обедать не с парнями, а с кем-то другим. С Крыловой! Кто бы мог подумать. Одногруппница идёт рядом со мной с почти безмятежным видом. Плечи расслаблены, походка уверенная и голова высоко поднята. Впрочем, по другому эта девушка и не может. Она в любой ситуации будет гордо нести себя. Даже будучи в траурном молчании не даст себя в обиду.

— Не тяжело тебе? — Одария кивает на моё плечо, на котором я тащу сразу оба наших рюкзака.

— Шутишь? Настолько жёстко ты меня ещё не оскорбляла! Даже сравнение с надоедливой собачкой было приятней. Или как ты там говорила?

— Любые мои слова подобны райской песне. Наслаждайся тем, что вообще говорю с тобой, — фыркает.

— Я в тебя ещё и засовываю периодически. Это ещё круче!

— Вот же идиот!

— Сама такая!

Ругаемся, но скорее шутливо, по привычке. Вроде и рассмеяться даже хочется, когда Крылова щипает ноготками мою ладонь, чтобы «отомстить» и в очередной раз продемонстрировать мне свой нрав. А то я же ещё не понял, что она женщина с характером!

В самом буфете аншлаг: всё забито голодающими студентами. Мы еле находим один из последних пустующих столиков. Маленький, в самом углу и прямо возле раковин, где моют руки. Не популярное место, но другие заняты.

— Я заметил, что между тобой и Алиной какое-то напряжение, — начинаю разговор, когда мы вместе с купленной едой уселись за стол.

— Конфликт интересов ещё с первого курса, — пожимает плечами.

— И в чём его суть?

— В том, что Иванова тупая курица, а я таких терпеть не могу.

— Я смотрю, ты всех считаешь тупыми, — не сдерживаю смеха.

— Я тоже иногда бываю такой.

— Вау! — искренне удивляюсь. — Ты впервые отзываешься о себе подобным образом. Мне казалось, что твоя самооценка пробивает озоновый слой планеты и стремится к Солнцу.