Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

— Ну ладно, ладно, контроллер ты наш. Нос дай, — она протянула маленький кулачок к лицу мужа, и тот уткнулся в него носом, а потом, мимолетно коснувшись губами мелких трогательных костяшек, выпрямился, одел очки, державшиеся на голове с помощью резинок, легко вспрыгнул на длинную доску, терпеливо дожидавшуюся его внимания, и плавно покатил по вымощенному плиткой тротуару.

— Офигенски! — не сдержалась я, провожая Шона выпученными от удивления глазами. — Где моя Лейка? Это же… Это же надо фоткать! Это же сюр какой-то!

— Да ла-а-адно, сюр. Я вот тебе Гешину фотку покажу, где он на кайте бахает в офисном костюме. Вот там — сюр. А еще Митя с кумом как-то килты надели. Тоже смешно получилось. Особенно во время труков. Зачем под колеса кидаться, бабушка? Да еще и в неположенном месте. Иди, иди, моя хорошая, пропускаю же. А представь, здорово было бы, если бы они при этом без гидрачей прыгали, — Рыж ехидно захихикала, подмигивая мне в зеркало заднего вида. — Сейчас мы еще нашу бабулю заберем и поедем с морскими людьми обниматься.

Практически на выезде из города мы притормозили на остановке, и я стала озираться в поисках бабули, но никого, кроме эффектной брюнетки, походкой балерины спешащей нам навстречу, не видела.

— Бабуля идет! — радостно завопила Настена и, самостоятельно отстегнувшись от детского кресла, выскочила из машины.

Пританцовывая на высоченных шпильках, изящная, элегантно одетая дама, чем-то похожая на Лайзу Минелли и Мирей Матье одновременно, со звонким хохотом закружила девочку.

— Это наша «бабка в стрингах», — с понимающей усмешкой сказала Рыж, наблюдая за тем, как вытягивается мое лицо, и отвечая на невысказанный вопрос. — Моя свекровушка. Прошу любить и жаловать. Не, ну а что? Вот скажи, разве твоя мама через семь-восемь лет перестанет быть красивой женщиной? А ведь как раз примерно так оно и будет, если родишь в следующем году. — Она убрала с переднего пассажирского сидения свою сумку, освобождая место для веселящейся на остановке вместе с внучкой дамы.

— Хм, ну, для этого как бы надо еще успеть забеременеть в этом, а до того «как», сама понимаешь, еще помири… — я оборвала себя на полуслове, вспыхивая от смущения и осознавая, что практически проговорилась, и резко отвернулась в сторону, чтобы не встретиться в зеркале с понимающим взглядом старшей подруги.

Столь неловкий для меня разговор был прерван звуками открывающихся дверей и звонким:

— Ласточки мои, я что, опять опоздала?

В салон сперва торпедой внеслась растрепавшаяся Настена, которая с важным видом сама пристегнула себя ремнем, даже не разрешив мне помочь, а потом на переднее сидение элегантно, как на картинках в модных журналах, приземлилась поразившая мое воображение женщина: высоченные шпильки, которые сама я ненавидела всей душой, одевая такие исключительно после длительных уговоров Кирилла, прекрасно сидящий льняной костюмчик, подчеркивающий шикарную фигуру, и настоящий запах настоящих «Клима» — аромат, который я отчетливо помнила с детства — бабушка обожала эти духи, а дедушка всегда дарил их ей на Восьмое Марта. Но больше всего я восхитилась тем, как потрясающе выглядит эта, явно в возрасте, женщина: мой наметанный глаз сразу определил, что это лицо не знало ни единой подтяжки или инъекции ботокса, превращающих физиономии своих поклонниц в застывшие резиновые маски, молодым его делали живые, искрящие радостью глаза и искренняя, открытая улыбка.

— Привет, Надюшка, — сказала Леся, потянувшись к новой пассажирке за поцелуем. Та облобызала невестку, а потом, нацеловав собственные пальцы, нежно огладила ими кругленький Лесин животик, неразборчиво приговаривая что-то ласково-нежно-сентиментальное. Потом развернулась ко мне и представилась:

— Я Надюшка. Ихняя, так сказать, бабуля. А ты, должно быть, та самая Русалка? Очаровавшая всех оболтусов мужеского полу из тусовки местных фриков?