Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

Я хотела отшатнуться, но Люся, словно клещ, повисла у меня на локте и ткнула в лицо экраном.

— Вот, смотри! Это ему нужно!

«Быстрее… глубже… твою ж мать, Люся, хватит тормозить!» — агрессивно зарычал Арсений на видео и выругался: — «Ты будешь сосать или играться со своим гребаным телефоном?!»

Только секунду я смотрела на снятое снизу искаженное лицо Арсения, на вздувшиеся лоснящиеся от пота мышцы его груди и рук, когда он явно без особых церемоний помогал женщине ублажить себя, а потом рванулась из хватки, отказываясь это видеть. Меня накрыло омерзение, но не к Арсению, который был там совсем не таким, каким был со мной, а к женщине, что выворачивает их прошлые интимные тайны наружу подобным образом. То, что было на этой записи, касалось только их двоих, а я, увидев это даже мельком, почувствовала себя какой-то извращенкой, подглядывающей за тем, что для моих глаз не предназначалось.

— Что же ты, не готова увидеть, как любит наш мужчина на самом деле? — язвительно захихикала Люся. — А зря. У меня много есть такого. Захочешь взглянуть — только скажи. И чтобы ты уж совсем не питала иллюзий, знай, что Арс приходил ко мне на перевязки, причем регулярно. Хотя одними перевязками и уколами мы, само собой, не ограничивались.

Так, если в этой информации и есть доля правды, то я поговорю об этом и, возможно, весьма нелицеприятно, но не с ней, а с Арсением.

— Скажите, на этом видео он вас принуждает? — резко спросила я.

— Что? — опешила женщина. — Нет, черт возьми! Мне это нравилось!

— А вообще-то Арсений когда-то делал что-то, чего не хотелось именно вам? — продолжала откровенно давить я.

— Да с чего бы? Ты что, совсем не соображаешь? Нам обоим это нравилось, мы идеально совпадаем в этом! Только я могу дать ему то, что он хочет! Я! А ты просто… — снова завела свою песню она, но я не собиралась больше слушать и оборвала:

— Люся, неужели вы не видите, насколько жалки сейчас? Где ваше самоуважение? Нет никакого нашего мужчины. Есть только мой мужчина — Арсений Кринников, и какое бы сочувствие и сожаление вы у меня не вызывали, делиться ни с вами, ни с кем другим я не намерена. На этом все! — я просто отказывалась признавать, насколько мое предъявление прав на Арсения может оказаться далеким от действительности. В любом случае, может, он уже и не мой, но и не ее уж сто процентов. Арсений не возвращается.

— Глупая мелкая сучка! Ты! — гневно ткнула женщина в меня дрожащим пальцем. — Тебе не удержать этого зверя, не приручить! И когда он через тебя переступит, вот тогда и посмотрим, кто из нас жалок!

— А я и не имею дела со зверем. Предпочитаю человека и мужчину! — ответила, хоть и понимала, что за пеленой своей ярости эта женщина меня уже почти не слышит.

— Не смейте приближаться ко мне и, тем более, к моей маме, иначе я немедленно позову охрану, — я указала в сторону силуэтов охранников, уже и так явно заинтересовавшихся нашей оживленной беседой и подошедших ближе. У нас была договоренность не особо светиться в мамином поле зрения, но когда уже очевидно, что что-то происходит, договоры в сторону.

— Когда Арс с тобой наиграется в хорошего мальчика, никакие охранники тебе не помогут! — выплюнула ядом мне в спину Люся, но я даже не оглянулась на нее.

— Васюнь, все в порядке? — спросила мама, когда я почти подлетела к ней. — Ты бледная!

Сердце колошматило в груди, как сумасшедшее, и общего впечатления от разговора еще не было, только противный осадок горечи. Да, я понимала, что такая вещь, как встречи и расставания, неотъемлемая часть отношений, и частенько они бывают, мягко говоря, неприятными. И это даже не с Арсением связано, подобное происходит хоть раз в жизни любого человека. Просто как-то до этого мне никогда не случалось быть лицом вовлеченным. Тогда с Марком все обошлось без осложнений, и дело не в том, что я сбежала, даже если бы осталась, я бы не стала преследовать и устраивать сцен.