Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

Ну что же, дальше меня, и правда, не ждал санаторий или парк увеселений. Нет, конечно, Семцов меня не решился бить, да и соседям по камере я очень быстро объяснил, что бодаться со мной себе дороже. Но вот морально все это измотало меня изрядно. Допросы длились часами напролет, и мне уже начинало казаться, что я задницей прирос к этому жесткому стулу, да и наручники он не снимал нарочно в течение всего времени, пока я находился в его кабинете, и моя раненная рука совсем не была мне за это благодарна. Так продолжалось первые два дня, пока под разными предлогами ко мне не допускали адвоката нашей конторы, а потом нехотя, но пришлось избавить меня хоть от этого дискомфорта. Надо признать, что, хоть Семцов и был для меня априори продажным засранцем, но дело свое знал. Одни и те же вопросы, заданные сотни раз, перефразированные, требования выдать данные Василисы, как свидетеля происшествия, все это по кругу, раз за разом, день за днем и так целую неделю. Семь гребаных дней и ночей потребовалось моему адвокату для того, чтобы добиться предварительного слушания и вытащить меня в суд. На лицо Семцова было реально больно смотреть, когда судья выпустил меня под залог, прислушавшись к нашим аргументам. Артем Новицкий, штатный адвокат нашей фирмы был неподражаем, разнося в пух и прах наспех слепленные доводы прокуратуры и тыча раз за разом в процессуальные ошибки. Честное слово, несмотря на моральное истощение этих дней, мне так и хотелось ему зааплодировать и заорать «Краса-а-авчи-и-иг!». Не помогли Семцову ни нарытые на меня старые характеристики, как на неуравновешенного и агрессивного типа, ни упоминания о моих старых еще подростковых приводах. Но, естественно, я понимал, что это еще не конец. Тот, кто дал ему команду «фас», ни за что не удовлетворится подобным результатом, так что теперь я реально буду как на приборном стекле микроскопа, и шаг вправо или влево будет автоматически являться билетом обратно в СИЗО.

Но когда я — небритый, вымотанный и вонючий — покидал здание суда рядом с отцом и Артемом, меня это меньше всего волновало. Попросив у отца телефон, я обогнал всех и, умоляя жестом мужиков с фирмы, уже готовых мне кости переломать в суровых мужских объятьях, подождать минутку, набрал Василису. И как только она поняла, что это я, а не отец, радость и предвкушение, несущиеся по моим венам, моментально будто обратились в ледяную воду. Ее голос сначала дрогнул, заставляя мое сердце со всей дури замолотить изнутри по ребрам, а потом стал сухим и отстраненным, останавливая его. Не было похоже, что она рада или хотя бы сердита. Просто вежливый вопрос, в порядке ли я. А я да, в порядке, особенно теперь, когда слышу твой голос и готов смеяться без причины, как идиот. У меня все так хорошо, как давно уже не было. Но чем больше оптимизма я вливал в свой тон, тем отстраненней звучала моя заноза. Разговор был закончен, а я так и остался стоять, пялясь бездумно перед собой. Мне кажется, или моя ледышка вернулась?

ГЛАВА 35

Василиса.

Неделя. Семь дней, длившихся, казалось, бесконечно, несмотря на то, насколько они были заполнены необходимыми действиями каждую минуту. Семь гребаных пустых ночей, когда лежишь без сна и истязаешь себя воспоминаниями. Разве их так много насобиралось за недолгое время нашей близости с Арсением? Когда на какой-то момент мы стали друг другу чем-то важным? Вроде, и немного, но, очевидно, достаточно для того, чтобы лишить меня сна и заставить то и дело замирать от тянущей тоски в районе сердца и предчувствия чего-то плохого. Угнетало даже наличие такого факта, что я мысленно стала использовать обороты речи, присущие Арсению, словно переопылилась этой его дикостью и полным отсутствием фильтра цивилизации в моменты эмоций. Это в нем всегда на меня как-то действовало. Раньше бесило, потом пугало и завораживало одновременно, теперь… теперь причиняло боль отсутствием всего вообще.